Но Надежда перевела взгляд в правый нижний угол фотографии иахнула.

Фотоаппарат Ильи Константиновича проставлял на каждом снимкеточное время, и на этом снимке тоже стояло время — час тридцать. То естьполовина второго!

Значит, часы на стене кто-то переставил.

Переставил, чтобы создать себе алиби. Ирина умерла вполовину первого, так утверждали медики. Теперь Надежда знает, что она непросто умерла, а ее кто-то убил. То есть в половину первого этого человека небыло на всеобщем обозрении, он в это время душил журналистку.

Для того он и переставил часы, чтобы все думали, будто вполовину первого он играл со всеми в карты, хотя на самом деле это было вполовине второго.

Но ведь смерть Ирины была признана естественной, то естьалиби никому не требовалось! Никому, повторила Надежда про себя, кроме убийцы.Потому что он-то отлично знал, что эта смерть не была естественной.

И тут перед внутренним взором Надежды Николаевны выстроиласьстройная картина.

Все встало на свои места. Вот почему Илья Константиновичпонял, что в его доме произошло убийство! Он тоже сравнил время на часах и нафотографии и пришел к тем же выводам, как и Надежда, — понял, что убийцазаранее создавал себе алиби… И вот зачем приезжал убийца на дачу после смертихозяина — он хотел найти эти фотографии и уничтожить их…

Ему и в голову не могло прийти, что Илья Константиновичспрячет снимки в компьютере, а что его шустрый племянник успеет так быстропродать дядин ноутбук.

Хотя, возможно, он и нашел снимки, распечатанные фотографии.И уничтожил их. Оттого и успокоился и не приезжал больше. Ведь это оченьрискованно — приезжать на дачу.

Соседи могли заметить и вызвать милицию, опять же собака… Ахда, вспомнила Надежда, собаку же он нейтрализовал. Нина видела, как он тащилсонного Дика куда-то в лес. Возможно, он думал, что собака умрет, но нерассчитал дозу. Дик — крепкий здоровый пес, он очнулся и нашел дорогу домой.Кстати, как он там, надо бы Дика проведать… Но это позже.

А пока нужно решить более насущные вопросы. Теперь оназнает, как Илья Константинович догадался, что у него на даче произошло именноубийство, а не несчастный случай. Но что это ей дает?

— Хорошо, — сказала себе Надежда, вздохнув итряхнув головой, — оставим это до поры и попытаемся подойти к проблеме сдругой стороны.

Кет, спавший на диване, на звук ее голоса приоткрыл одинглаз. Хозяйка почесала его за ухом и продолжала думать.

Судя по рассказам, Ирина Горностаева была абсолютнобеспринципной стервой. Но при этом способной журналисткой, припомнила Надеждаслова Бориса Михайловича Рязанского, главного редактора газеты «Петербургскийвестник». История с бывшим директором школы произошла больше года назад,история с Викой Топоровой — еще раньше. Ирина уволилась из «Петербургскоговестника» и перешла.., куда же? Ах да. Рязанский же говорил — в «Балтийскиеведомости». И работала там почти год. Или не там, потому что характер у нее былскандальный и долго на одном месте девица не задерживалась, искала, где лучше.Так не стоит ли Надежде попытаться выяснить кое-что насчет Горностаевой отколлег по работе? Потому что до сих пор она имела дело только с жертвамиретивой журналистки, если можно так выразиться. Правда, был еще БорисРязанский… Но у Надежды сложилось впечатление о нем, как о не слишкомчистоплотном человеке — эта история с гранатой и спортсменом Лямзиным…Рязанскому заказали ошельмовать Лямзина, что он и сделал. И прекрасно знал, чтотот придет скандалить — не зря гранату держал в ящике стола…

Надежда Николаевна шагала в ногу с прогрессом, поэтому онаживо отыскала в Интернете сайт газеты «Балтийские ведомости» и выяснила всеадреса и телефоны.

Газета «Балтийские ведомости» не скрывалась за железнойдверью в глухом переулке Васильевского острова. Она занимала целый этаж вкрупном бизнес-центре «Аквариум», расположенном на набережной Невы напротивпетербургской телебашни.

«Аквариум» вполне соответствовал своему названию: онпредставлял собой стеклянный куб, до самой крыши наполненный, как водой,деловой активностью. За его прозрачными стенами медленно, как декоративныесомики, проплывали важные неторопливые бизнесмены, шустро сновали, как нарядныевуалехвосты и золотые рыбки, их секретарши и прочие сотрудницы, стремительноперемещались, как бойцовые рыбки, сотрудники службы безопасности.

Надежда Николаевна Лебедева вошла в холл бизнес-центра итолько было задумалась о том, как преодолеть первую полосу препятствий — охранникана входе, как вдруг к ней торопливо приблизилась худощавая женщина средних лети нервным, близким к истерике голосом воскликнула:

— Ну где же вы? Ведь вас предупреждали, что являтьсянадо не позже десяти, а сейчас уже четверть одиннадцатого! Ведь у нас у всехочень мало времени! Разве можно так относиться к своим обязанностям?

— Я, собственно, не понимаю… — начала растеряннаяНадежда, но незнакомка не дала ей договорить:

— Меня не интересуют ваши оправдания!

Некогда, некогда, только следующий раз, пожалуйста, неопаздываете! — И она чуть не силой подтолкнула Надежду к небольшой группеженщин приблизительно ее возраста, неуверенно жавшихся около проходной.

— Все пришли, — тем же нервным голосом сообщиластаршая охраннику, — десять человек!

Охранник сверился со списком, пересчитал женщин и пропустилих через вертушку.

— А куда это нас ведут? — вполголосапоинтересовалась Надежда у ближайшей соседки, поднимаясь по лестнице на второйэтаж.

— Как это — куда? — удивленно переспросилата. — На инструктаж. А вы что, первый раз?

— Да… — замялась Надежда. — Я вместо подругиприиша…

— А! — Женщина понимающе кивнула. — Такподруга хоть объяснила, что делать придется?

— Да, в общем, не успела… — призналась НадеждаНиколаевна. — Сказала, что подработать можно, я, и согласилась, оченьденьги нужны.

— Будем изображать благодарных жильцов, — сообщилановая знакомая.

— Это как?

— Очень просто. Нас нанял кандидат в депутаты. Егорекламная бригада будет снимать телевизионный сюжет о том, какой он белый ипушистый, а мы будем изображать жителей района и благодарить его за то, какмного он для нас сделал. Я, например, должна сказать, что он на моем подъездеустановил замечательную железную дверь с кодовым замком, а вот она, —женщина указала на мрачную приземистую брюнетку, — что он заасфальтировалпешеходную дорожку…

— Понятненько… — кивнула Надежда, вспомнив разбитыйасфальт перед своим домом, и стремительно свернула в подвернувшийся на путитуалет. Ей совершенно не хотелось участвовать в рекламной кампании какого-тожулика.