из «сферы».

Будь рядом Март или даже Виктор, она никогда не решилась бы на подобный эксперимент. «Одаренный» сразу бы почувствовал манипуляцию, но Таня не имела дара, а потому ничего не заметила. Зато теперь она не просто знает о чувствах Кима, но и сама начала думать о нем!

На какое-то мгновение Зиминой стало стыдно. Нехорошо манипулировать бесхитростной девушкой, и она это прекрасно понимала. Но с другой стороны, Шурка ясно видела то, что даже не замечал ее «суженый», каким бы супер-мега-сильным человеком Силы он не был. Тане было очень одиноко, и в экипаже «Ночной Птицы» она нашла для себя почти что новую семью. А еще ее доброе и чистое сердце жаждало любви. И она готова была отдать всю себя без остатка.

Единственное, что Александра не учла, точнее не знала, это искусственный интеллект «Птицы». Он точно уловил, что она делала, и запомнил, если так можно выразиться о блоке памяти.

До Гатчины оставалось еще почти восемь часов полета, когда усталый «Хаджиев» вытер дрожащими руками лоб и счастливо вздохнул.

- Готово!

На столе перед ними лежали три миниатюрных артефакта и один побольше, игравший роль ретранслятора. Связанные в единую сеть они могли улавливать любой звук, различимый человеческим ухом, и передавать его на расстояние не менее двух километров. Последнее, впрочем, следовало еще проверить, но в любом случае, успех был налицо!

- Ибрагим-сан, дорогой! – порывисто обнял его Март. – От лица командования и от себя лично выражаю вам огромную благодарность!

- Благодарю, командир-сама, – на жуткой смеси японского и русского отвечал ему бывший самурай. – Но все же надо еще раз проверить…

- Вот после прилета и проверим. Но в любом случае с меня литр самого лучшего сакэ!

- Лучше коньяка, – скупо улыбнулся липовый черкес.

- Хорошо. Какой предпочитаете? Камю, Мартель или, быть может, как истинный кавказец – Шустовский?

- Вы когда-нибудь пили сакэ? – с непроницаемым лицом поинтересовался японец. – Поверьте, даже не очень хороший коньяк будет лучше и для желудка, и для головы!

В своих обоих жизнях Март успел попробовать множество разных спиртных напитков, но вот японской рисовой водки и впрямь не доводилось. Но то, что офицеры Микадо, не смотря на весь свой патриотизм, предпочитали для личного пользования коньяк, причем на его вкус довольно дрянной, он знал.

- Коньяк, так коньяк, – кивнул Колычев. – Все равно вы его один пить не станете.

- Почему? – не понял Ибрагим.

- Не берите в голову, – засмеялся молодой человек. – Это такая русская шутка!

- Все-таки сложный у вас язык, – покачал головой японец. – Как можно пить коньяк, не беря его в рот? Ведь рот на голове!

- Ничего-ничего, – поспешил успокоить его командир. – Если вы смогли изготовить такие уникальные артефакты, то и с русским языком как-нибудь управитесь….

- Идея и основные элементы – ваша разработка, капитан. Мне оставалось только немного додумать и технически реализовать.

- Не скромничайте, друг мой. В конце концов, ставить задачи много ума не надо. Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что!

- Э, нет! Вы точно знали, что вам нужно, и что это можно реализовать. Другие до такой возможности просто не додумались. Во всяком случае, пока.

- Кстати, как вы думаете, одаренный сможет учуять присутствие этих артефактов?

- Думаю, да, сенсей. Но поначалу это не будет проблемой.

- Что вы имеете в виду?

- Видите ли, многие простецы имеют артефакты, призванные защитить их от ментального воздействия. У одних они слабые, у других довольно сильные, но в любом случае это не редкость. Поэтому большинство просто не обратит внимания. Ну, есть у хеймин [1] амулет, что ж с того? То, что с его помощью можно подслушивать, никому даже в голову не придет. Разве что встретится мудрец, способный постигать суть вещей!

- Понятно, – кивнул Март. – Ладно, об этом мы подумаем позже. Вы, наверное, устали, идите, отдохните.

- Конечно, – помялся японец, – только…

- Что?

- Если не возражаете, я бы немного покушал.

- В самом деле, – хлопнул себя по лбу Март. – У нас с вами черт знает сколько времени маковой росинки во рту не было. Сейчас распоряжусь.

- Это было бы просто чудесно!

[1] хеймин – простолюдин (яп.)

Глава 20

Заглянув в рубку, Март обнаружил, что там сидит одна Сашка.

- Это как понимать, товарищ стажер? – включил командира Март. – Кто вас допустил до самостоятельного управления кораблем?

- Капитан, разрешите доложить! – бодро принялась рапортовать ничуть не смутившаяся его грозным видом Александра. Видимость миллион на миллион[1], высота на эшелоне пять тысяч, летим строго по курсу без отклонений, включен автопилот. Первый пилот Калашникова на минутку отлучилась, сейчас вернется. Докладывает стажер Зимина. Доклад окончен!

- Принято! – машинально кивнул Колычев.

- А что это за должность «товарищ стажера»? [2] Не знала, что у тебя еще есть стажеры. Или стажерки?!

- Прости, я просто оговорился, – вывернулся Март, вовремя заметив ревнивый огонек в глазах «суженой». – Конечно же, ты у меня одна!

- То-то!

- Ну и как тебе?

- Управлять кораблем? Здорово, но немного скучно. Не зря дед говорил, что главное для летчика – терпение и усидчивость.

- Значит, в другой раз не попросишься, – одними уголками губ улыбнулся командир.

Шурка лишь загадочно улыбнулась в ответ, явно давая понять, что надеждам будущего мужа не суждено оправдаться. В этот момент на пороге рубки материализовалась смущенная Татьяна. Мгновенно сообразив, в чем ее промах, она попыталась оправдаться, но Март не стал ее слушать.

- Тише-тише, я сам виноват. Пропал на несколько часов, а вы ведь тоже не железные!

- Хорош, командир! – еле слышно хмыкнула Шурка, но ее никто не услышал. Ну, или сделал вид.

- Однако на будущее, – голос Колычева заметно построжел, – приказываю: стажерам, пассажирам, техникам, да и вообще кому бы то ни было управление без особого на то дозволения командира или лица, его замещающего, не передавать! Всем ясно?!

- Так точно, капитан! – звонко ответили девушки, преданно поедая начальство глазами.

- Вот и славно. Теперь вольно! Командование принимаю на себя!

- Есть, капитан!

- Можете отдыхать, только сначала…

- Что?

- Девчонки, сообразите нам с Хаджиевым что-нибудь перекусить. А то