– Ну что, друзья мои. Прямо скажу: ситуация – хуже некуда. – Гужевой собрал в своем кабинете сотрудников контрразведки, участвующих в реализации операции «Шквал». Каждый из приглашенных на совещание чекистов уже не первый год носил полковничьи погоны и прошел хорошую школу оперативной работы в территориальных органах, где начинал еще младшим опером и дослужился до должности заместителя или даже начальника отдела, потом, за весомые заслуги, был переведен в Москву, в центральный аппарат, где продолжил трудиться сначала заместителем начальника отделения, а то и вовсе старшим оперработником. В провальные 90-е годы, когда, дискредитированные новой демократической властью и прессой, сотни офицеров, преимущественно коренных москвичей, уходили из органов госбезопасности, они – рабочие лошади с периферийным упрямством, трудолюбием и патриархальной верой в раз и навсегда избранные идеалы остались, поскольку не мыслили себя в какой-то иной сфере деятельности кроме как служение интересам защиты безопасности страны – когда-то социалистической, теперь демократической. Верные присяге и долгу, они продолжали пахать контрразведывательную ниву, а поскольку основной оперативный майорско-подполковничий костяк покинул Лубянку, освободив места в резерве на выдвижение, провинциалы успешно продвигались вверх по карьерной лестнице, менее всего думая о повышении в чинах и званиях.

Являясь координирующим звеном всей оперативной разработки по линии контрразведки, Гужевой до сегодняшнего дня встречался с каждым из них индивидуально, отрабатывая конкретный этап операции, определенное направление деятельности и не посвящая никого из них в детали того, чем занимаются его коллеги: не потому, что не доверял им, а просто с младых ногтей усвоил непреложные правила конспирации, каждое из которых вырабатывалось годами методом проб и ошибок и в конечном итоге было написано кровью, провалами и даже невозвратными потерями. Но нынешние форс-мажорные обстоятельства требовали объединенных усилий, и в этом брейн-ринге команда чекистов во что бы то ни стало должна была переиграть своего еще неведомого противника. Усугубляло ситуацию и то обстоятельство, что один из них – Александр Васильевич Куздрецов, хотя и сам бывший моряк, к тому же с основательно продуманной легендой прикрытия, – находился сейчас на захваченном корабле.

– Итак, – продолжил Гужевой, поглаживая свою шкиперскую бородку, – судно с комплексами ПВО С-300 для Ирана, безопасность которого мы должны были с вами обеспечить, захвачено неизвестными людьми.

Молчанка придавила к горлу вмиг пересохший язык у всех присутствующих. Гулкая тишина – та, что страшнее буйного рева, – заполнила кабинет. Каждый воспринял новость как провал, вина за который лежит именно на нем. Вся мера ответственности и доверия, которое они не оправдали, тяжелым укором совести пригнула к земле.

– Вот только не надо посыпать лысину пеплом, все равно ничего не вырастит. Оперативный грех перед начальством позже замаливать будем, – генерал уловил чувство подавленности своих коллег. – Мы делали все правильно, однако где-то недоработали. Именно поэтому сейчас нам нужно выяснить причину, которая привела к данной ситуации. Если захват корабля – непрогнозируемое стечение случайных обстоятельств – это одно, но уповать на такой расклад не стоит. Хуже, если нами допущена какая-то ошибка: что-то не учли, что-то не предусмотрели, не дай бог, допустили утечку информации… В общем, не сопли на кулак мотаем, а включаем мозги и думаем.

– Изначально у нас не было и намека на то, что кто-то проявляет интерес к этому грузу, – Анатолий Борисович Сиддиков, высокий худощавый блондин с курчавыми, коротко подстриженными светлыми волосами, попытался прояснить ситуацию. – «Военвнешторг» ежегодно отправляет тысячи тонн вооружений и военной техники своим заказчикам, и подобного случая не было ни разу…

– Оправдываться будем потом. Сейчас главное – докопаться до сути.

– Я не оправдываюсь… Просто хочу понять, кому выгоден захват корабля с оружием ПВО. Тогда и работать можно предметно.

– Кроме Ирана в этом регионе системы противовоздушной обороны больше всего нужны Исламскому государству, – в разговор вмешался Николай Петрович Моруженко, седовласый полковник, вдумчивый и рассудительный. – С помощью С-300 они смогли бы надежно прикрыться от сирийских авиаударов.

– Из этих комплексов еще нужно уметь стрелять, – покачал головой Сиддиков. – Да и как они могли узнать о корабле, грузе, дате отправки, маршруте, если в курсе дела были всего несколько человек?

– Во-первых, и это для вас не секрет, что на стороне ДАИШ воюют от двух до пяти тысяч русскоязычных мусульман, – заметил Гужевой, – и не исключено, что среди них есть люди, служившие в свое время в войсках ПВО и знающие, как обращаться с подобной техникой. Во-вторых, костяк этой армии составляют бывшие офицеры армии Саддама Хусейна. А они умеют воевать и прекрасно владеют многими видами не только легкого стрелкового вооружения, но и техникой посерьезней.

– И надо было америкосам повесить Саддама?! – не удержался Сиддиков.

– Ну, что сделано, то сделано. Вот и получили терроризма девятый вал, что валит наповал… Нам сейчас важно определить круг лиц, кто в деталях знал сведения об отправке С-300 и каким образом, а главное – через кого и куда могла уйти эта информация. И выяснить это нужно очень, очень быстро.

– Кроме нас об этом знали двое иранцев, трое заводчан с предприятия-производителя С-300 и представители «Военвнешторга», которые непосредственно готовили документы на отправку груза и фрахт судна, ну и… руководство компании.

– А кто командовал работой по возобновлению контракта? Кажется, Коржавцев? – Гужевой, как всегда, смотрел в корень.

– Да, Виталий Васильевич Коржавцев… – подтвердил Сиддиков. – Но этому человеку можно полностью доверять. Я с ним не знаком лично, но неплохо его знаю, к тому же он работал в разведке, оттуда и в запас вышел.

– Лозунг из нашего недавнего прошлого помнишь? «ЦРУ, вон из ПГУ!» Проверить нужно всех без исключения. Но очень прошу делать это архиосторожно и быстро. Ну, и не забывайте отслеживать вариант с выкупом корабля, груза и команды. Вы, Николай Петрович, держите эту ситуацию на контроле.

– Есть! – коротко отозвался Моруженко. – А как же иранцы?

– Этим вопросом займутся другие.

* * *

Утро в большом кабинете, где размещалась команда Коржавцева, начиналось, как обычно: мужики, наскоро перекурив, уже лихорадочно долбили «клаву» и нервно елозили по столу компьютерной мышкой; дамы, рысью спешащие на работу, упаси бог опоздать хоть на минуту, уже разметали свои чресла по креслам, перевели дух, пятнадцать раз позвонили, куда надо, и теперь самозабвенно пудрили носы с одержимостью, достойной великих художников-колористов в минуты наивысшего вдохновения, одухотворенно наводили тени на веки, накладывали, в зависимости от возраста, толстый или не очень слой штукатурки на щеки, лбы и подбородки, красили ресницы и подправляли контур губ, придавая им желанную сексапильность, выщипывали из бровей непослушно торчащие волоски. Впереди юбочное сословие ожидал утренний чай или кофе – кому что нравится, разбавленный часом прелестного фатического словоблудия, и выглядеть за этим важным и ответственным занятием первой, самой активной половины трудового дня нужно было соответствующим образом: по-деловому строго, достойно, очаровательно, гармонично, интригующе. Так насыщенно и бесполезно пролетали первые полтора часа рабочих будней. Затем, в ожидании обеда, время начинало тянуться невыносимо долго и нудно. Уже найдены и прочитаны в Интернете все светские сплетни о звездах российского и зарубежного гламура, просмотрены и обсюсюканы умильные фотки щенят и кошечек, нанесены визиты в соседние кабинеты, опять бесцельные блуждания в виртуальных сетях по «одноклассникам», Ютубу… и вот наконец-то долгожданный клич: «Девчонки, идем обедать!» – и вновь, поправив перышки, сменив вдрызг растоптанные, благоухающие вонючей свежестью прелых ног лапти на моднявые туфельки с красной подошвой и мимоходом взглянув на себя в зеркало – «Хм, а я сегодня очень даже ничего…» – измотанная непосильной трудовой повинностью компания оживленно трусила в столовую, где время вновь неслось на первой космической скорости.