Когда Таня вошла в гостиную, Максим, по пояс обнаженный, ждал ее на диване. Таня, потуже затянув пояс на своем махровом халате, присела рядом и взяла из его рук бокал.

— Праздник продолжается, — сказал Макс и улыбнулся.

Таня отвела взгляд и послушно сделала глоток. На этот раз вино показалось ей невкусным.

— Чувствуешь себя Афродитой? — спросил Максим, касаясь одним пальцем дорожки из тонких волос на ее шее.

Таня повела плечами.

— Сделай потише, — попросила она, косясь куда-то в угол. Музыка, доносящаяся из невидимых динамиков, казалась ей чересчур навязчивой.

— Не нравится? Это из «Красотки», «Леди в красном». Помнишь, как мы с тобой встретились? Дождь накрапывал, а ты шла по обочине…

Он наклонился и коснулся губами ее шеи.

— И опять от тебя чудно пахнет, — прошептал он, трогая губами мочку ее уха.

Таня повернула голову и протянула ему бокал:

— Поставь.

— Не выпила? — удивился он.

— Что-то не хочется.

— А мне тебя хочется, — сказал он и приблизил свое лицо к ее лицу.

Его горящие глаза заставили ее отвести взгляд. Влажными губами Максим обхватил ее сжатые в полоску губы. Ее руки уперлись в его обнаженную грудь. Таня усилием воли остановила подкатывающую тошноту и закрыла глаза. Его рука скользнула в теплое пространство между ее бедер. Она машинально сжала ноги.

— Ну, — сказал он и пошевелил пальцами, силясь раздвинуть ее бедра. — Будь хорошей девочкой.

— Я постараюсь, — сказала она и сглотнула слюну.

Максим ухмыльнулся. Одной рукой он оттянул резинку ее трусиков, другая скользнула внутрь.

— Ух ты, моя заинька… — шепнул он, дотрагиваясь до ее самого чувствительного места.

— Мне больно, — прошептала Таня.

Он отдернул руку, резинка трусиков хлопнула по ее животу. Таня открыла глаза. Максим смотрел на нее, досада и раздражение читались в его взгляде.

— Ладно, — сказал он и встал.

— Свечки жгли, когда бабушка умерла. Я теперь не люблю, — попыталась оправдаться Таня, запахивая полы халата.

Максим задул свечи и скрылся в темноте коридора. Музыка стихла. Таня вдруг почувствовала себя очень одинокой. Она испугалась, что Максим не вернется, но он отсутствовал недолго. Минут через пятнадцать он вошел уже полностью одетый. Впереди него, поскрипывая колесиками, катился столик.

— Чай жасминовый, сыр без плесени, — сказал он, подвигая кружки поближе к краю.

— Спасибо, — ответила Таня, робко поглядывая на него. Максим разливал чай и казался полностью поглощенным этим занятием. Таня взяла кружку.

— Осторожно, кипяток, — сказал он.

— Я люблю горячий, — ответила Таня и поднесла кружку ко рту. Чай обжег ее губы. Она отставила кружку и виновато посмотрела на него.

— Фантастику смотришь? — спросил Максим и тут же нажал на кнопку пульта.

— Да, — поспешно ответила она. — Хлеб с сыром будешь?

Он кивнул, взял бутерброд из ее рук и взглянул на нее. На ее лице мелькнула улыбка, короткая и светлая, как сверкнувший луч солнца в долгий дождливый день. Ему опять захотелось распахнуть полы ее халата, стянуть трусики и наконец прижаться губами к ее мягкой и влажной тайне. Ее глаза испуганно вспыхнули, словно она угадала его желание.

— Как фильм? — спросил он, чтобы снять напряжение. — Может, другой поискать?

— Да нет, интересно, — ответила Таня, разворачиваясь к экрану. — Ты, наверное, устал. Приляжешь?

Она сделала попытку встать, но Максим удержал ее.

— Сиди, — сказал он. — Я тут лягу. Можно?

Таня кивнула. Максим растянулся на диване, положив голову ей на колени, и вскоре заснул. Таня же, увлеченная зрелищем, досмотрела фильм до конца и выключила лишь после того, как злые инопланетяне потерпели поражение и Мел Гибсон вновь поверил в божественное провидение.

Таня еще некоторое время посидела в темноте, вслушиваясь в мерное дыхание Максима. Осторожно приподняв его голову, она подложила вместо себя диванную подушку, встала, накинула на него плед, подоткнула край и присела рядом на корточки. Ее глаза привыкли к темноте. Таня смотрела на спокойное лицо Макса и ощущала, как в ее груди теплеет от нежности. «Ты хороший, — прошептала она. — Ты очень хороший. Я постараюсь тебя полюбить».

Когда Таня открыла глаза, было еще рано. Она накинула на себя платье и сбежала вниз. Плед валялся на полу, но диван был пуст. Поднявшись на второй этаж, она осторожно открыла дверь соседней комнаты. Но и там Максима не было. На мгновение ей стало грустно, но, взглянув в окно, она улыбнулась. «Похоже, день будет солнечным и теплым», — решила она и, бросив на тахту плед, выбежала из комнаты.

Наскоро выполнив все ритуальные утренние процедуры, Таня вышла в сад и, не задумываясь, пошла к домику сторожа. Ей нужно было забрать книгу. Она поднялась по железной лестнице и толкнула дверь. Прихожая была небольшой, только кушетка и тумбочка. «Парфюмера» на тумбочке не было. Из-за двери, ведущей, вероятно, в другую, более просторную комнату, доносились глубокие вдохи и шумные выдохи. «Тимур делает зарядку», — подумала Таня, не стучась вошла и остолбенела. На полу, лицом к двери, стояла на четвереньках женщина. Ее груди, как два пустых мешочка, болтались из стороны в сторону, раскачиваемые равномерными движениями.

— Хай! — услышала Таня и подняла взгляд.

Тимур улыбался во все свои тридцать два зуба, нисколько не смущаясь. Он стоял на коленях позади женщины, опирающейся на локти. Он и его партнерша были полностью обнажены. В его ушах Таня заметила наушники плеера, который валялся рядом. Женщина выпрямила в локтях руки, приоткрыла глаза и тут же закрыла их, не прекращая двигаться в заданном ритме.

Таня опрометью выскочила из комнаты, одним махом миновала лестницу и без оглядки помчалась вперед. Поскользнувшись на мокрой дорожке, она упала бы, но ее подхватил Максим.

— Ты куда так неслась?

— Ой, Максим… Как хорошо… Как здорово… что ты не уехал.

Таня выпрямилась.

— Больно? — спросил Максим, отряхивая ее подол.

— Нет-нет…

— А глаза чего на мокром месте?

Таня заставила себя взглянуть прямо ему в лицо. В его глазах она прочла такое участие, что слезы, только что вскипавшие в ее глазах, мгновенно высохли.

— Ты в город? — спросила она, задержав взгляд на узле его галстука.

— Да, — ответил он. — Что, с узлом что-то не в порядке?

— Все в порядке. Меня возьмешь?

— Ты завтракала?

— Нет. Да. Неважно.

— В город тебе зачем? Я же по делам, а после обеда вернусь. Оставайся.