— Что ты скажешь о Короле Артуре? Он держался странно. Я выступил в поход, лишь вняв голосу Иканодзу. Король же показался мне безумным.

— Да, это и есть искаженная судьба. Благородный рыцарь, спаситель бретонских земель от свирепого дракона, Король Артур превратился в жалкое существо. Он пытался заколдовать тебя, рыцарь?

— Наверное пытался. Но не смог и приставил ко мне чародейское создание.

— Означает это, что Железный Грон давно тебя высмотрел и послал за тобой государя Камелота. Дурная весть, рыцарь. Но из твоих же уст я услышал и добрую новость — сам дух Иканои предвидел твой путь, рыцарь, и приготовил тебя. Теперь я точно знаю, что веду того, и Манускрипт Верных — твой.

— Скажи еще, странник, как может существовать Железный Грон, не имея тела?

— Рыцарь, зришь в корень. В Манускрипте говорится про зеркало и про зазеркалье. Но я тебе проще скажу — есть темная сила, она разумна и она действует. Одно скажу, рыцарь, помни о белом предсказании. Оно есть. И на него все мои надежды, что не одолеет тебя Железный Грон. Ну а что будет тогда с ним самим — о том умолчу, извини, рыцарь.

— Фью, почему ты не пошел в Рольнодор?

— Потому не пошел: чувствовал, тебе будет дан выбор. Я же тебе говорил, не для меня этот город, на моем пути его нет. Да вот, рыцарь, заболтался я, устал. Может, пообедаем? Самое время.

После обеда странник лег подремать под непрекращающийся шелест дождя. Казалось, ничего его на свете больше не интересует.

— Фью! Мне придется тебя потревожить, — растолкал его через некоторое время катанабуси.

— Ну, — сонно заворочался странник. — Ну?

— Расскажи мне о гиперборейских городах.

— О городах? Знаю немногое. Строили они города. Их назначение было — соединять несоединимое. Гипербореи в них не жили, потому что строили для людей. Но люди в тех городах жить не смогли. А почему не смогли? Это я могу понять. Судьбы людей оказались омрачены. Да и сами люди с тех пор измельчали. А хороши были города, поверь мне, рыцарь. Каждый имел свой смысл, свое предначертанье. Каждый мог изменить жизнь народов. Понимая, что очистить омраченные судьбы не в их власти, гипербореи ушли. Перед уходом они построили два последних города. Один ты видел — это Рольнодор, город Последней Надежды. А в черных скалах стоит Инод-Истон — город Роковой Битвы. О нем-то и повествует Манускрипт Верных, ибо они стояли у истоков этого замысла.

Странник встал, отряхнулся и сказал:

— Завари напитка катанабуси, иканиец. А я буду читать Манускрипт.

Странник снова долго листал пожелтевшие страницы. Снова искал нужный слой, сочетания узорчатых линий. Наконец зачитал:

— «Он будет без судьбы. Он подлинный хозяин города. Город будет его. И став Хозяином, он, без судьбы, оживит город. Город сдвинется, разовьет свои витки. Станет всей землей. Шагнет в иные земли и станет больше земли. Станет многими землями и посягнет на небеса. Как Великая Улитка, из мириад земель он взрастит свою раковину, заключит в себе целиком мир миров. Так из не-судьбы обратится во все-судьбу. Велики будут его мощь и неделимая ни с кем радость».

Странник закрыл книгу:

— Даже сейчас еще не поздно вернуться, рыцарь.

— Так сказать, тебе Верные пометы оставили?

— Много миль мы с тобой прошли, иканиец, но как увидел я тебя у Хозяюшки — тайной, так ты ею и остался. Ты в точности угадал то, что прочли мои глаза, но о чем умолчали мои уста, словно тебе открыта дверь в земли гипербореев…

Проснулись рано утром. Стояла промозглая сырость; дождя не было. Изо рта валил пар. Заварили настоящего чайного напитка катанабуси. Выпили по чашке и наполнили фляги. Свернули лагерь.

Спустились с холма и устремились едва заметной неверной тропкой, петляющей в болотах. Под ногами чавкало и хлюпало.

К полудню приблизились к первым безобразным отрогам. Обедали в камышах озерца, растекшегося бледным зеркалом у подножья черных скал.

Черные скалы встретили тоскливым предчувствием сумерек и тяжелым шорохом ветра. То были вздохи, жалобы, бормотанье и безысходные тяжелые удары, как будто узник бьется в глухую стену острога.

Они стояли в расщелине между двух черных глыб. Этой расщелиной начинался подъем наверх. Мастер Ри поднял голову и негромко заметил:

— Он как в Манускрипте Верных.

— Железный Грон? Да, он и есть — первозданный хаос.

— Нет, город.

— Город? — удивился странник и обвел взглядом россыпи скал. — Скалы кругом. Ничего боле. — Идем.

Выбравшись на плато, Мастер Ри разглядел город. Он действительно напоминал огромную улитку, ползущую по склону. Ползла ли она вверх или, за много сотен лет достигнув вершины, спускалась вниз, к подножию?

Город — серое пятно среди однообразного сумрака черных скал. Казалось, настойчивая и точная рука прошлась тупым долотом по контурам гор — и на их месте образовалась иззубренная дыра, путь в никуда.

Шли по-прежнему молча. И только когда подошли к черным воротам, странник остановился, словно мог их видеть, и сказал:

— Вот и всё, рыцарь. Дальше твоя дорога лежит вверх по склону, среди мертвых камней, к славе или забвению. А моя дорога здесь заканчивается.

— Прощай, Фью.

— Не знаю, прощаться ли, или, может, еще встретимся. Если вернешься собой — Мастером Ри.

Запертые наглухо ворота дрогнули, створки разошлись в стороны. Мастер Ри вошел в город.

Дальше его движение нам проследить невозможно. Два мира сошлись в нем — мир Солнца и не-мир. Что-то незримое и недоступное возникло, проявилось в Мастере Ри. Возник воин Солнца.

Солнце. Сквозь листву деревьев — живой солнечный свет. Он струится на поляну. Снопы света в кронах деревьев.

Учитель только что закончил биться на мечах со своим товарищем. А сейчас говорит:

— Это не искусство, Мастер Ри. Оно ничто. Ты ничто, я ничто, все мы ничто в этом мире перед его Солнцем. Солнце Мира вторгается своими потоками, струится сквозь нас. Смотри, как потоки его лучей вихрятся, охватывают нас, играют с нами. Разве мы не дети в потоках света? Не сила нашего духа ведет нас в бою. Здесь, на земле нашего — ничего. Ибо всё — Солнце.

Учитель обратился к друзьям:

— Покажите, что есть на самом деле.

Они сошлись в поединке.

— Смотри. Это двое, объятые Солнцем.

Мастер Ри смотрел как зачарованный малыш. Это были двое незнакомых существ, двое неведомых детей. Они ступали по снопам света, свет струился сквозь них. Они были погружены в живой шар света. Объятые Солнцем. Они были частью играющих солнечных вихрей. Солнце было изобильно, оно почти растворило их собою. Они сливались с вихрями света.

— Невозможно человеку совершенствовать и укреплять себя — всё это ничто перед Солнцем Мира. Оно тут же растворяется, стоит Солнцу глянуть на человека. Только познание сути, несомой Светом, истинно созидает наши души — Солнце превращает нас в иных, новых существ. Смотри, эти двое сейчас в Солнце, в познании. Сейчас они непостижимы для нас, стоящих в стороне. Есть единственная реальность — Солнце Мира. Оно светит во все миры. Оно светит в тебя. Если ты это видишь — значит, Солнце уже в тебе. Ты — луч Солнца. Ты будешь ступать по снопам Света, сквозь шар Солнца. Всю жизнь сквозь Него, всё ближе к центру. Солнце пронижет даже самые простые твои дела. Лучи потекут сквозь тебя, откроют тебе истинный смысл каждого события. Они станут твоим пониманием. Ты будешь просыпаться — свет будет переполнять тебя. Ты будешь встречать людей — свет будет заливать вас. Ничего не останется здесь смертному человеку. Всё будет у Солнца. Солнце выхватит тебя из буден, одарит полнотой вихрящегося света. Человек будет изможден этим. Но воин будет им дышать и жить. Смотри на этих детей, объятых Солнцем. Они радуются как никто на этой земле.