– Запомни, ты, – раздался сверху голос. – Будешь себя вести хорошо, в конце сезона дадим на обратный билет денег, и поедешь домой. Нет – никто тебя больше живой не увидит. Поняла?

Она зажмурилась и кивнула.

Дрон залез в машину и сел рядом.

Антон включил правый поворот и повернул к нему голову:

– Поменял?

Дрон вынул из нагрудного кармана ветровки небольшое, размером с детскую ладошку, записывающее устройство с намотанной на него проволокой, выполняющей функции антенны. Перед тем как устройство приводилось в действие, она растягивалась и пряталась в листве. Ее можно было обмотать вокруг ветки. Точно такое он заложил на склоне горы внутрь трухлявого пня. Устройство записывало всю поступающую с установленных Джином в доме Гызмала «жучков» информацию. Менять прибор приходилось раз в сутки. Именно столько элементы питания обеспечивали устойчивую работу.

Антон выехал на дорогу. Дрон тем временем отсоединил разъем, снял крышку с батарейного отсека и быстро заменил небольшой аккумулятор. Вернул крышку на место, после чего присоединил к записывающему устройству головные телефоны от обыкновенного плеера. Систему запускал начинавший работать «жучок», который, в свою очередь, активизировался голосом. Поэтому, как правило, они снимали каждый день запись не больше чем на пару минут. В основном это были короткие фразы Гызмала, жены и детей. Однако Антон уже выехал из частного сектора и мчался по центральной улице, а Дрон все слушал. Лицо было сосредоточенным.

– Ну, что? – Антон переключил скорость.

– Сначала по-своему балакал, – поморщился Дрон, – кажется, с женой. Сейчас говорит уже на русском… Да, с приехавшим отдыхающим. Постой! – Он вдруг нахмурился.

Антон насторожился и сбавил скорость. Неужели что-то есть? Дрон продолжал сосредоточенно смотреть перед собой. Заподозрив, что они, наконец, подловили хитреца-абхаза, Антон прижался к обочине и встал.

– Чего?

– Сам послушай. – Дрон с победным видом несколько раз надавил на кнопку, перематывая запись, установил ее на начало заинтересовавшего его эпизода и протянул ему один из телефонов.

Антон вставил его в ушную раковину.

– …девушка, звали Вика? – раздался голос Гызмала.

– Так вы все знаете? – ответил ему неизвестный мужчина.

– Что я должен знать?

– Что Вика работает на ФСБ…

Дослушав диалог, Антон вынул микрофон и снова завел двигатель.

– Пока мне ничего не ясно. Кто этот человек?

– Не знаю, – пожал плечами Дрон. – Судя по всему, какая-то важная шишка, которую сопровождала эта самая Вика…

– И которую он в Адлере двинул по голове будильником, – договорил за него Антон.

– Может, чистой воды криминал? – спросил Дрон.

– Возможно, – согласился Антон. – Тем не менее надо узнать, кто был у Гызмала.

– Как?

– Просто. – Антон сбавил скорость и развернулся на перекрестке. – Он повез его в санаторий. Сейчас на компьютере посмотришь время диалога. До любого санатория здесь не больше пятнадцати минут езды. Прибавляем их, а по книгам записи регистрации вычисляем, кого привезли и куда поселили.

– Нам придется проверять все санатории, – протянул Дрон.

– А я не думал, что ты такой тупой, – улыбнулся Антон.

– Точно, – ударил себя ладонью по лбу Дрон. – Ведь Гызмал трется именно у нашего.

– И грузины тренировались производить закладку у нас, – торжественным голосом напомнил Антон.

– Неужели скоро узнаем, чего они мутят? – оживился Дрон.

Как Антон и предполагал, проблем с установлением личности приехавшего на отдых не было. Он выехал с Гызмалом в одиннадцать вечера. Дрон быстро узнал имя отдыхающего. Им оказался некто Тихонов Глеб Васильевич. Ввиду того, что санаторий ведомственный, не составило труда уточнить, что представляет собой этот человек. Вскоре Антон уже знал, что Тихонов является одним из разработчиков новейшей системы управления наведения ракет «земля – воздух». Еще Родимов сообщил, что конструктор переживает серьезные трудности. Недавно у него сильно пострадал сын, его сбили машиной. Личность водителя установлена, но к ответу его так и не привлекли, – слишком высоко сидел папа. В настоящий момент сын с женой переправлены в Израиль, где он находится в одной из частных клиник.

– Тихонов что, собрался бежать в Грузию? – удивился Дрон, выслушав Антона.

– Все возможно. Кто-то хочет получить в свое распоряжение высококлассного специалиста, а заодно и секреты передовых российских разработок.

– Как поступим?

– Пока лишь ограничимся наблюдением, – принял решение Антон. – Поэтому при первой возможности нужно установить на прослушку его номер.

– Не вопрос, – кивнул Дрон.

Когда в коридоре раздались шаги дежурного, Джин уже не спал. Он был уверен: Шаман тоже проснулся, просто, как и он, не подает виду. Они привыкли вставать до рассвета. Здесь же, на базе МВД, подъем был в шесть. Подходила к концу первая неделя их в новом качестве, теперь они – кадеты учебного подразделения. Только вот вопрос, поверили им или нет? Хотя в подобных структурах до конца никому не верят. Не исключено, что грузины заподозрили подвох. Пять дней до этого они тянули из чеченцев жилы. Хотя Джин был уверен, они еще легко отделались. Большую роль в том, что активная фаза их проверки кончилась так быстро, сыграло знакомство с Абесаломом и участие в операции.

Самыми неприятными были последние трое суток. Джина перевели в нечто, напоминающее каменный мешок. Отшлифованные черные доски узких нар, серые стены, небольшое, размером с ладошку, оконце и бетонный пол. Не было даже стола, да он, в общем, и не нужен. Как и обещал грузин, Джину приносили каждое утро железную кружку воды и ломоть липкого хлеба. Однако он был спокоен. И не только потому, что и подобные моменты его научили переживать, – просто понял, у грузин на него ничего нет. Пауза понадобилась, чтобы проверить их через агентуру. Конечно, у грузин в Чечне мало надежных источников, зато они есть у американцев и англичан. На четвертые сутки Джин снова предстал перед Лордкипанидзе, который без обиняков предложил сотрудничество. После подписания соответствующих документов Джина отвели в душ и выдали новую форму. На медосмотре он встретился с Шаманом. Оба уже знали, их командиром будет Абесалом.

Тот первым встретил их в новом качестве и провел подробный инструктаж. Как выяснилось, все перемещения по территории центра организовывались с таким расчетом, чтобы курсанты разных подразделений не имели возможности даже обменяться отдельными фразами. В столовую или учебные классы группа бежала в масках с прорезями для глаз и рта. Снимали их, оказавшись в помещении. Сразу после завтрака расходились на занятия. Они могли быть в центре либо на полигоне, расположенном в двадцати километрах от Зугдиди. Туда отвозили на специальном автобусе с наглухо закрытыми шторками. Расписание было насыщенным до предела, изучали даже вопросы психологии и актерского мастерства. Все чем-то напоминало Джину их учебный центр, только качество обучения и материальная база оставляли желать лучшего. Даже режим секретности был лишь для показухи. Уже к вечеру первого дня он узнал, что курсанты разных групп, невзирая на запрет, общались, сколько душе угодно. Кадеты находили земляков и близких по интересу. Но особенно выделялись выходцы из криминальной среды. Они и здесь пытались навязать свои порядки и делились на касты. Эта категория вела себя вызывающе, выпячивала свои заслуги и пренебрежительно относилась к остальным. Однако чеченцев все уважали.