Вовремя опомнился, скатился с поверженного врага. Тот стонал, плевался кровью, скреб пальцами землю.

Отдышавшись, Березин снова подполз к противнику и, когда тот обернулся, ударил его в зубы, отправляя в нокаут. Все, утрачена способность сопротивляться. Лет тридцать пять гражданину, мужик как мужик, физиономия незнакомая…

— Товарищ майор, свои… — хрипя, нарисовался Муховец. Он сильно хромал, похоже, ногу подвернул. — Ну, вы даете, товарищ майор, лихо вы его уделали… Не перестарались, нет? — Оперативник склонился над телом. — Нет, вроде дышит, ну, здоровья ему на долгие годы… А мы случайно его обнаружили, представляете? Слышим, пальба в районе дворца, а потом машина завелась — ну, мы и ходу к ней. Сбежать хотел, подонок, хрен ему… Замятин жив? — встрепенулся оперативник. — Не видно его что-то.

— Жив Замятин, скоро подойдет… — выдохнул Олег. — Рука у него… А ты почему один? — Он поднял голову. — Где Аничкин?

— Тут я, товарищ майор, — простонал второй оперативник. — Этот гад мне в плечо попал… Жить буду, но болит, сука… Я майкой перетянул, чтобы кровь удержать, мне бы к врачу, товарищ майор… Слушайте, а красиво у вас тут вышло, прямо цирк устроили…

— У нас в партизанах тоже случай был, — вспомнил Муховец. — Осенью 1943-го дело происходило, как сейчас помню. На наш отряд карателей бросили и два танка. А уже снег, грязь, холодрыга… Пехоту отсекли, а танки прорвались и давай месить наши окопы на опушке. Один подбили из противотанкового ружья, а второй не смогли, затвор заклинило. Так Петька Клычков — тот еще боец — и говорит: сейчас, мол, на броню вскарабкаюсь да гранату им в люк суну. А у нас с собой только пехотные гранаты, танкам они — что слону дробина… Ну, улучил момент, запрыгнул на броню, попытался люк открыть, а фрицы его изнутри заперли. Он и так, и сяк — глухо. Потом оступился, за ствол на башне ухватился и повис, как простыня на веревке. Немцы башней вертят, пытаются стряхнуть его, а он висит, орет от страха. Падать-то высоко, да еще и раздавить могут. Мы от хохота угорели — ну, ведь правда смешно? Самое интересное, что Петруха выжил — стряхнули его таки фрицы, укатился, хорошо не под гусеницы. Руки обгорели, икал долго. А танк потом в траншее застрял, сломалось в нем что-то, выбраться задом не смог, мы попросили экипаж выйти и перестреляли к такой-то матери… Вы так же болтались на дверце, товарищ майор, прямо напомнили…

— Рад, что вам понравилось, — проворчал Березин. — Ладно, пакуйте этого. Проверить надо, на ходу ли «Опель» — не пешком же отсюда выгребать…

— Вот черт, опоздал, кажется, — пожаловался Замятин, вылезая из кустов.

— О, ты такое пропустил… — засмеялся Аничкин и застонал от боли в простреленном плече…

Приступ начался, как всегда, некстати. Олег еще шутил про «сборище калек», но боль в голове уже крушила сознание. Не отложилось в памяти путешествие на «Опеле» по ухабистой дороге, жутко трясло, он просил Замятина позвонить полковнику Сухову, называл цифры телефонного номера. Сам уже не мог — ничего не мог!

Машина въехала в город, встала у здания райотдела. Суетился дежурный лейтенант, стонал задержанный, которого совместными усилиями вытаскивали из машины. Прибежала дежурная смена, злоумышленника бросили за решетку, приставили усиленную охрану. Дальше Березин ничего не помнил. Недуг сразил. Почему так часто это стало происходить? Он снова забыл про таблетки и строгие рекомендации врачей. А ведь предупреждали, что непослушание может довести до летального исхода!

Олег очнулся на рассвете на кровати в летней кухне лейтенанта Замятина. Мир плавал в тумане, и все же он заметил, что рядом на кровати сидит Юлия Владимировна, пытается приладить ему на лоб влажное полотенце.

— Вы очнулись, слава богу… Что такое с вами, Олег Иванович? Старые раны покоя не дают? Выпейте таблетку, я нашла их в ваших вещах — надеюсь, вы меня простите, что я там рылась? А лучше две таблетки. Откройте рот, сейчас дам запить…

— Не надо никаких таблеток… — прохрипел он. — Все прошло. Зачем?

— Чтобы в живых остаться, Олег Иванович… — Женщина неуверенно улыбалась.

— Зачем? — не понимал он.

— Не знаю. — Она с улыбкой пожала плечами. — Есть такое мнение, что жизнь прекрасна и удивительна и дается только раз. Сама я в этом не разбираюсь, но такое мнение точно существует… Вы бы видели себя этой ночью. То бледный, как смерть, то в баклажан превращаетесь… Все, отдыхайте, Олег Иванович.

К полудню он был уже на ногах. Осталась муть в мозгах и легкая боль в черепушке. Он слонялся по двору, курил, мрачно косился на окно, откуда с неприязнью за ним следила старая карга.

За оградой остановилась машина, скрипнула калитка, и вошли двое — подтянутый, еще молодой пехотный капитан и лейтенант милиции Замятин с загадочным лицом. Рука уже не беспокоила — видимо, вправили местные эскулапы. Он держался за спиной капитана, украдкой кивнул, дескать, все путем.

— Здравия желаю, товарищ майор, — учтиво поздоровался гость и небрежно козырнул: — Капитан Веслов, Ленинградское управление НКВД. Командирован майором Рябовым по согласованию с вашим начальником полковником Суховым. Можете убедиться, связавшись со своим руководством.

— Излишне, капитан, — Березин пожал протянутую руку. — Вы в курсе?

— Да, полностью. Остаток ночи и все утро мы работали с товарищами из местной милиции… — Он покосился на скромно помалкивающего Замятина. — Вы хорошо себя чувствуете?

— Да, я в форме, — кивнул Олег. — Такое случается, не стоит уделять внимание. Задержанного допросили?

— Да, — капитан скупо улыбнулся. — Вы перестарались, когда ломали ему челюсть, этот парень сильно шепелявит, но разобрать можно. Задержанный — некто Аверин Алексей Владимирович, бывший офицер Красной Армии, сдавшийся немцам летом 1941-го. Испытывает стойкую неприязнь к Советской власти. Сволочь та еще — завел свою роту в котел, там ее полностью уничтожили, потом бежал к немцам. Выпускник школы Абвера, за плечами ряд успешных диверсий и эпизодов шпионской деятельности. Член агентурной сети, оставленной немцами после отступления. Не самая крупная фигура, но и не последний исполнитель. Имеет документы прикрытия, согласно которым является следователем прокуратуры и имеет пропуск на ряд важных государственных объектов. Уничтоженные вами трое налетчиков — такие же агенты, у каждого своя легенда, к которой трудно подкопаться. Данная троица прибыла из Ленинграда, работала в контакте с местными сообщниками. Сеть довольно крупная, у них свои люди в Ленинграде и в области. Одних используют вслепую, другие владеют определенными сведениями. И что характерно, искренне надеются, что их «великая» Германия вот-вот нарастит свою мощь, подтянет резервы и заново отвоюет потерянные территории. Пока агенты ждут указаний от хозяев…

— И пока передышка, решили заняться поисками клада? — предположил Олег.

— Вот именно, — кивнул Веслов. — Корыстный фактор никто не отменял. А если уж так случится, что Германия проиграет, то лишние денежки за границей не помешают. Полными данными о коллекции Аверин не владеет, но точно знает, что она находится под главным фонтаном.