Неверов нахмурился, ожидая ответа.

– Ты сам в курсе, кто такой Колосов. Этот если захочет, в асфальт закатает кого угодно, и с рук сойдёт.

– Он угрожал тебе? – посмотрел на него исподлобья Сергей.

– Колосов смог всё скрыть, – не ответил прямо Денис, – официально было сказано, что Танька с лестницы упала в их загородном доме. На меня заявлять не стали.

– Что взамен?

– Мне морду бьют, а Тинка в «Легионе» под пулю подставляется, – еле слышно отозвался Ремнёв, – я несколько раз в полицию ходил. Признаться хотел, думал, что получится. Ну посадят, и всё. Но на меня только как на идиота смотрели. Что ты можешь сделать? По закону ничего не выйдет. У этого гада всё куплено.

Сергей некоторое время молчал, обдумывая услышанное. Злость нахлынула волной, заставляя стиснуть край стола побелевшими пальцами. Судиться? Нет, он не собирался. Действительно бесполезное занятие и пустая трата времени. Тут дело было в ином, и Неверов подавил приступ негодования, стараясь говорить ровно.

– Что я могу сделать? Что? Говори, я всё сделаю. Только помоги ей, – не выдержал Денис, – я действительно не знаю, что мне с этим делать…

– Я ещё раз спрошу: Колосов угрожал тебе лично?

– Говорил, что прибьёт, – пробормотал Ремнёв.

– Я также говорил тебе это неоднократно. Что же до реальных предпринятых действий? – продолжил допытываться Неверов.

– Он… – Денис замялся, и выглядел сейчас совсем растерянным.

– Колосов грозился расправиться с тобой, но на деле скрыл все доказательства твоей вины и позволил остаться на свободе, – принялся рассуждать Сергей, – понятно, что всё это предпринималось ради личной выгоды, но факт остаётся фактом. Значит, его мы пока оставим в покое. Расскажи мне, как вы оказались в одной машине с Татьяной? Почему произошла авария?

Сергей заметил, как мальчишка побледнел. Он взволнованно сжал пальцами ложку, которая в следующую минуту переломилась надвое.

ГЛАВА 27

– Мы… вроде как встречались, – глухо проговорил Денис, ладонью отодвигая в сторону разломанную чайную ложку.

– «Вроде как» – это несуществующее понятие, – угрюмо потянул Неверов, глядя на своего собеседника.

Мороженое в креманке уже давно превратилось в сладкое молоко, так и не съеденное.

– Либо у тебя есть связь с женщиной, либо её нет.

– Была! Была связь… – кинул ему Денис, – поэтому и были в той машине вдвоём. Чёрт! Лучше бы я тогда себе шею свернул, и не было всего этого.

– Умереть всегда проще, Денис Дмитриевич, – без иронии констатировал факт Сергей, – остаться и всё решить – это куда сложнее.

– Легко тебе говорить, – возмутился молодой человек.

– И в чём же моя лёгкость? – удивился Неверов.

– Складный ты…

– То есть? – приподнял брови мужчина.

– Говорить умеешь то, что нужно, и выглядишь пижонисто. Тебя любая баба слушать станет. Вон, даже Тинка повелась. А это уже о-го-го! – проворчал Денис.

– Сколько раз ты просил прощения у своей девушки? – нахмурился Сергей, игнорируя недавнее нелепое заявление собеседника.

– Танька не моя девушка. После всего, что она с сестрой сделала, я даже думать о ней не желаю.

– И что же она сделала с Кристиной? – продолжил допрос Неверов.

– Я же говорил, что из-за Таньки она уволилась и стала работать в этом чёртовом «Легионе». Два года без всяких прав! Всё что приказывают, то и делает, – тихо прорычал Денис.

Сергей шумно вздохнул, теперь понимая «безответственность» Кристины. Что ж, более не должно остаться причин для подобного.

– За рулём трезв был? – сухо спросил Неверов.

Видя, как поджал губы молодой человек, он всё понял и без слов.

– И так… – Сергей сложил руки на груди, глядя, как всё сильнее хмурилось за окном, – будучи в нетрезвом состоянии, ты посмел сесть за руль и подверг жизнь девушки смертельной опасности.

Денис набрал воздуха, чтоб что-то ответить, но умолк, теперь глядя в сторону и стискивая зубы так, что стали видны желваки на скулах.

– Я же сказал, что ходил в полицию!

– Ты не в полицию должен был идти. И дотянул до того, что вместо тебя пришла сестра. Она извинялась вместо тебя, ещё больше оскорбляя этим фактом пострадавшую девушку. Татьяна Колосова сорвалась на Кристине, желая хоть как-то, таким, разумеется, отвратным способом, уменьшить ту боль, что испытывала.

– Хочешь сказать, что…

– Я хочу послушать, что ты мне скажешь, – пояснил Неверов, внимательно глядя на раскрасневшееся от возмущения лицо Дениса.

– Я не умею говорить то, что они хотят услышать! – вспылил молодой человек и немедленно притих, когда на них стали оборачиваться другие посетители кондитерской.

– Иногда нужно просто помолчать рядом, чтобы мог выговориться кто-то другой. Думай, Денис. Я хотел вмешаться, но ровно до тех пор, пока не выяснилась причина. Здесь я могу только поддержать, но сделать ты всё должен сам. И только так. Ты запутался, где-то ошибся, где-то напортачил. Но у тебя есть шанс. Уж поверь, многим он попросту не даётся. Начал всё это, так будь добр – заверши. Лучшим подарком сестре будет.

– Танька меня слушать не станет, – пробормотал Денис.

– А ты постараешься, – твёрдо проговорил Сергей, – недавно сам же заявлял, будто сделаешь всё, что угодно, чтобы помочь Кристине.

– Я сделаю, – нервно отозвался молодой человек, и уже немного спокойнее добавил, хоть голос и дрожал, – убьёт, так убьёт…

– Всё возможно, – задумчиво произнёс Неверов, поднимаясь из-за стола.

– Ты это специально? – кинул ему Денис.

– Всё возможно, – повторил хозяин кондитерской и жестом руки подозвал одного из своих официантов.

Когда работник подошёл, Неверов велел ему предупредить кондитера, что они уходят. Торт уже должен быть готов.

– Что теперь? – растерянно поинтересовался Ремнёв, выходя следом за мужчиной из кондитерской.

– Держи аккуратнее, – проворчал Сергей, вручая нечаянному помощнику огромную коробку с тортом, – «пижона» мы из тебя делать будем, «складного».

– Чего? – притормозил Денис у раскрытых дверей.

– Ты же к девушке идёшь, Денис Дмитриевич, – покачал головой Неверов, – к обиженной девушке. Тут броня особая нужна…

***

Кристина снова взволнованно поглядела в окно, на хмурое небо, и вернулась взглядом к журнальному столику. Тонкая кожаная папка лежала на самом краю его, и заставляла волноваться так, что в голове шумело. Краешек одного из нескольких белых листков выглядывал из папки, напоминая девушке о договоре, оставленном хозяином дома.