А вот летом 1940 г. что делать дальше, было неясно. В Западной Европе только союзники да отделенная Ла-Маншем Англия, на Востоке — громадные пространства СССР. Близкой и простой целью казалась Великобритания: армии нет (потеряна во Франции), экономика на грани краха, авиация слаба и по большей части допотопна. И в конце июня — начале июля Гитлер отдает, казалось, логичный приказ — подготовить и провести операцию по вторжению на Английские острова. Но сил и средств оказалось мало, к августу фюрер понял, что операция такого масштаба крайне сложна и длительна. И для начала перенес ее на май 1941 г. Но это был не более чем маневр, уже в июле он не собирался высаживаться на Альбионе. Дело в том, что он не раз высказывался в том духе, что завоевывать Британские острова будет политически и экономически бессмысленно. Экономически потому, что на острове не было полезных ископаемых, он даже не мог сам себя прокормить, и взваливать на плечи рейха, который и так импортировал продовольствие и стратегическое сырье, еще одну «потребляющую» территорию было глупо. Политически развал Британской империи ничего не давал, Гитлер понимал, что основной ценностью Англии являются ее колонии, а вот их получить ему бы не дали. У Германии просто не было достаточно мощного флота, чтобы участвовать в борьбе за британское наследство, следовательно, дивиденды получат США, Япония и, возможно, Советский Союз...

Значит, не было для Гитлера смысла нападать на Англию, он прекрасно помнил десант в Норвегии и потери, так зачем нужна была кровавая операция, которая кроме крови другого дохода не принесет. А в случае поражения вообще политический крах. Нет, на самоубийство он идти не собирался. В дополнение, Англия была не опасна, открыть второй фронт в 1941 г. она не могла даже совместно с Америкой, как, впрочем, и в 1942 г.

В то же время Советский Союз казался фюреру колоссом на глиняных ногах. Это подтверждали и многие донесения. Кроме того, уничтожить большевистское государство — цель жизни, а в 1940 г. казалось, что в его руках достаточная мощь, чтобы раздавить это государство. Гитлер, отдавая приказ о разработке плана нападения на СССР, в конце июля 1940 г., то есть через несколько недель после приказа о подготовке «Зее леве», считал, что русские на него не нападут. 31 декабря 1940 г. он в письме Муссолини напишет: «Пока жив Сталин... я не поверю, что Россия предпримет какие-либо шаги нам во вред»[342]. Это мы написали для сторонников теории превентивной войны.

К сентябрю, в соответствии с показаниями фельдмаршала Паулюса на Нюрнбергском трибунале, план «Барбаросса» уже существовал, но был недоработан[343]. На границу с Советским Союзом уже перебрасывались войска. Строились новые ветки железных дорог, разворачивались линии связи. Таким образом, осенью подготовка к нападению на СССР шла полным ходом — ориентировочный срок 15 мая 1941 г. Но в мае 1941 г. невозможно было провести две взаимоисключающие операции, Гитлер уже забыл об Англии, он видел новый, более аппетитный кусок...

Изменение расстановки сил в Европе привело к активизации японских милитаристов, которые ревностно наблюдали за успехами Германии и неспособностью западных стран обуздать агрессора. 22 июня 1940 г. в Японии был сформирован 2-й кабинет принца Коноэ, основной задачей которого стало создание Великой Восточноазиатской зоны сопроцветания. Министерство иностранных дел возглавил прогермански настроенный Е. Мацуока. У нового правительства существовал выбор возможного направления экспансии, как на юг — против Великобритании, так и на север — против СССР. Летом 1940 г. в Вашингтоне довольно трезво оценивали сложившуюся на Дальнем Востоке обстановку. Администрация Рузвельта впервые столкнулась со столь серьезными вызовами, вообще Америка еще никогда не стояла перед лицом столь угрожающей ситуации. Европа целиком лежала у ног Гитлера, а сохранившие суверенитет страны были его союзниками и вассалами. На Тихом океане резко активизировалась Япония, воспользовавшись поражением Франции, она надавила на ее правительство, требуя перекрыть границы Индокитая.

12 июня 1940 г. Имперское правительство заключило пакт о ненападении с Таиландом[344], укрепив таким образом свои позиции на границах с Индокитаем. Уже 18 июня Япония потребовала от властей Индокитая прекратить всякую прокитайскую деятельность под угрозой вооруженной силы. 20 июня вице-министр иностранных дел Японии Тани заявил французскому послу в ультимативной форме, что если помощь Китаю по дороге Индокитай—Юньнань не будет свернута, то японские вооруженные силы предпримут необходимые военные действия. Параллельно подобное требование о закрытии Бирманской дороги было направленно английскому кабинету. Отчаянно сражающаяся за свое существование Англия чувствовала себя слишком слабой на Дальнем Востоке. В результате англичане сочли за лучшее перекрыть морское сообщение с чанкайшистским Китаем через Гонконг и главную континентальную дорогу через Бирму. 20 июня французское правительство также уступило японскому давлению. Китай фактически остался один на один с Японией без надежды на помощь.

Рузвельт теперь явственно ощущал неотвратимое приближение финального выяснения отношений с Токио, но у него на руках оставался последний козырь — выбор времени. Японская империя просто не могла самостоятельно развязать войну против США — уж слишком велика была экономическая зависимость, и до тех пор, пока Соединенные Штаты продолжали торговать с Токио, можно было не опасаться самурайских мечей. Тем не менее Америке срочно требовалось консолидироваться с Соединенным королевством и определить для себя вектор дальнейшей политики. Однако английские уступки в Восточной Азии вызывали беспокойство. 18 июня ведущие американские политики — военный министр Стимсон, военно-морской министр Нокс и министр финансов Моргентау — наведались в британское посольство. Они обсуждали сложившуюся ситуацию с послом лордом Лотианом. Последний вновь и вновь давал понять, что Англия готова сражаться где угодно, в том числе и в Тихом океане, однако если получит действенную американскую помощь, то есть если США вступят в войну. При этом англичанин изложил свой план действий. В Лондоне не считали ситуацию безнадежной, при условии полной американской поддержки. Американским лидерам было предложено обдумать следующий вариант — США прекращают поставки нефти и нефтепродуктов Японии, а англичане взрывают нефтяные месторождения в Ист-Индии, тогда японская военная машина остановится из-за отсутствия горючего. Моргентау немедленно изложил план Лотиана Рузвельту, президент был крайне заинтригован рисовавшимися перспективами.

Однако бросаться стремглав, напролом президент не собирался. Он знал, что любой план всегда хорош только на бумаге, действительность нередко вносит такие коррективы, что последствия предугадать просто невозможно. Было решено прощупать позицию Японии. 24 июня американское правительство через посла Грю конфиденциально предложило имперскому правительству обменяться нотами по вопросу о сохранении статус-кво в Тихоокеанском регионе. 29 июня правительство Коноэ ответило, что Япония является стабилизирующим фактором в Азии, а «страны Восточной Азии и Южных морей географически, исторически, расово и экономически очень тесно связаны»[345]. Данный ответ базировался на принятом 28 июня документе «Новые основы внешней политики Японии», в котором говорилось, что японское правительство приложит все силы, чтобы не допустить изменения статус-кво в регионе, могущее помешать разрешению «китайского инцидента», в нем также ставилась задача фактического недопущения в регион Англии, США или Германии и Италии, и говорилось о невмешательстве Японии в европейскую войну[346]. То есть Япония не только не собиралась останавливаться, она, наоборот, решила расширить свою экспансию. Для Вашингтона эта новость не стала сюрпризом.