— Маура всегда пристегивалась ремнем безопасности, — ответила Джейн. — У нее был такой пунктик. Вы же помните, какая она была.

«Была, — ужаснулась про себя Джейн. — Я уже привыкла говорить о ней в прошедшем времени. Видимо, не верю, что экспертиза что-то изменит».

— Действительно, — согласился Бристол, — не застегнуть ремень безопасности — это на нее не похоже.

Он надел хирургические перчатки и неохотно приподнял простыню.

Еще даже не увидев тела, Джейн отшатнулась и прикрыла рукой нос — так силен был запах горелой плоти. Пытаясь подавить тошноту, она отвернулась и увидела лицо Габриэля. Он держался стойко, но по глазам было видно, насколько он потрясен. Джейн заставила себя вновь повернуться к столу, чтобы посмотреть на труп, который, как они думали, был телом Мауры.

Это был не первый обугленный мертвец в жизни Джейн. Однажды она присутствовала на вскрытии трех жертв поджога — матери и двух маленьких детей. Она помнила, как эти три тела лежали на столах: конечности скрючены, руки вскинуты, как у боксеров на ринге. Женщина, на которую она сейчас смотрела, застыла в той же бойцовской позе — ее сухожилия ссохлись от сильного жара.

Джейн подошла на шаг ближе и перевела взгляд на то место, где полагалось быть лицу. Она надеялась увидеть хоть что-нибудь — что угодно — знакомое, но видела лишь неопознаваемую обугленную маску.

Сзади кто-то робко кашлянул. Джейн обернулась и увидела в дверях Луизу, секретаршу Мауры. Луиза не часто отваживалась заходить в секционный зал, и ее появление здесь стало для Джейн неожиданностью, тем более что рабочий день уже закончился. Секретарша была в зимнем пальто, снежинки сверкали бисеринками в растрепанных седых волосах.

— Думаю, вам не стоит приближаться, Луиза, — заметил Бристол.

Но было поздно. Луиза успела бросить беглый взгляд на труп и застыла в дверях как вкопанная.

— Доктор… Доктор Бристол…

— В чем дело?

— Вы спрашивали про стоматолога, к которому ходила доктор Айлз. Я вдруг вспомнила, что она просила меня записать ее к зубному. Я проверила по календарю: это было примерно полгода назад.

— Вы нашли фамилию стоматолога?

— Даже лучше. — Луиза показала коричневый конверт. — Здесь снимки доктора Айлз. Когда я объяснила, зачем они нужны, врач сказал, что можно приехать и забрать их.

Бристол бросился к ней и выхватил из ее рук конверт. Йошима уже снимал с негатоскопа рентгеновские снимки черепа. Пленки в его руках неуклюже стукались друг о друга, когда он в спешке срывал их с прищепок, чтобы освободить место.

Бристол достал из конверта снимки зубов. Это были не посмертные панорамные снимки, а маленькие черные квадратики, казавшиеся совсем крохотными в мясистых руках Бристола. Когда он закрепил их на негатоскопе, Джейн заметила на бирке имя пациентки.

АЙЛЗ, МАУРА

— Это снимки за последние три года, — заметил Бристол. — Для установления личности нам этого хватит. Золотые коронки на нижних левом и правом моляре. И еще вот тут старый корневой канал…

— Я сделал панорамные снимки этого тела, — доложил Йошима. — Он порылся в рентгенограммах. — Вот. — И закрепил свои снимки рядом с теми, что предоставил стоматолог.

Все столпились около негатоскопа. С минуту все молчали, вглядываясь то в одну, то в другую группу снимков. Затем Бристол сказал:

— Думаю, тут все достаточно ясно. — Он повернулся к Джейн: — Тело на столе — не Маура.

Джейн ахнула. Йошима оперся руками о стол, как будто у него вдруг ослабли ноги.

— Если это тело Элейн Сэлинджер, — заметил Габриэль, — то вопрос остается открытым. Где Маура?

Джейн достала мобильный и набрала номер.

После трех гудков в трубке ответили:

— Детектив Куинан.

— Маура Айлз по-прежнему остается пропавшей без вести. Мы возвращаемся в Вайоминг.

Проснувшись, Маура услышала потрескивание дров, сквозь сомкнутые ресницы увидела отсветы пламени, уловила сладковатый запах черной патоки и бекона — варева из фасоли и свинины, побулькивающего на огне. Хотя она лежала очень тихо, похититель догадался, что она уже не спит. Он подошел ближе, шаркая сапогами, и склонился над ней — его тень заслонила костер.

— Поешьте лучше, — проворчал он и сунул ей под нос ложку фасоли со свининой.

От запаха еды Мауру затошнило, и она отвернулась.

— Зачем вы это делаете? — прошептала она.

— Чтобы сохранить вам жизнь.

— Там в поселке человеку плохо, ему нужно в больницу. Я должна помочь ему.

— Нет.

— Развяжите меня. Пожалуйста.

— Вы убежите. — Он оставил попытки покормить ее и сам съел варево с ложки.

Лицо похитителя, обращенное к ней, было в тени костра, и Маура не могла его толком рассмотреть. Видела только очертания головы, пугающе огромной в капюшоне с мехом. Где-то в темноте скулила и скреблась собака. Животное приблизилось. Маура почувствовала горячее дыхание, и мокрый собачий язык коснулся ее лица. Большой лохматый пес был очень похож на волка, и, хотя он казался дружелюбным, Маура отпрянула.

— Вы Волку понравились. Обычно он не любит людей.

— Может, он хочет сказать, что со мной все хорошо, и вы должны меня отпустить?

— Рано.

Незнакомец отошел от Мауры, подсел к огню и принялся есть прямо из котелка, жадно, как будто сто лет голодал. В дыму костра он был похож на первобытного человека, греющегося у доисторического костра.

— Что значит «рано»? — спросила она.

Незнакомец продолжал есть, чавкая и хлюпая, он всецело отдался поглощению пищи. Это был зверь, провонявший потом и дымом, человеческого в нем было не больше, чем в этой собаке. Запястья у Мауры саднило от веревки, в грязных спутанных волосах кишели блохи. От едкого дыма, висевшего густой пеленой, у нее слезились глаза, она днем и ночью кашляла. Она тут задыхается, а этот грязный дикарь спокойно сидит и набивает живот, и ему все равно, жива она или мертва.

— Будь ты проклят! — крикнула она. — Отпусти меня!

Собака зарычала и встала рядом с хозяином. Тот медленно обернулся к пленнице, и, хотя Маура по-прежнему не видела его лица, ее воображение живо дорисовало жуткую картину: искаженные злобой черты злодея. Незнакомец молча полез в рюкзак. Она оцепенела от ужаса, когда увидела, что он достал оттуда. Блики огня плясали на лезвии и волнами пробегали по зазубренному краю. Охотничий нож. Производя вскрытие, она видела, что такой нож может сделать с человеческой плотью. Она брала пробы с порезов, линейкой измеряла раны от ударов, рассекавших надвое мышцы, сухожилия, а иногда и кости. Сейчас Маура смотрела на нож, зависший над ней, и вся сжалась, когда он начал его опускать.