«Доктор в доме» добился больших успехов, вслед за оригинальным фильмом стали выходить сиквелы, теле- и радиосериалы[520]. Создатели многочисленных мыльных опер с радостью бросились капитализировать популярность медицинской тематики. В США вымышленный персонаж – доктор Джеймс Килдэр – впервые появился в романе Макса Брэнда (настоящее имя – Фредерик Шиллер Фауст) в 1930-х[521]. В дальнейшем этот образ использовали для создания нескольких фильмов, журнальных историй и других романов. Доктор Килдэр появляется в радиосериале в 1950-х и в телесериале в 1960-х, а с 1960-х по 1980-е периодически попадает на страницы комиксов. В 1960-х Ричард Чемберлен заработал статус главного любимца британских женщин именно благодаря своему перевоплощению в Килдэра[522]. Еще один популярный на британском телевидении сериал – «Реанимационная палата № 10» (1957–1967)[523]. Больничная атмосфера не потеряла популярности и в конце двадцатого века. Создавались новые успешные телесериалы: «Катастрофа» (Casualty) и «Холби Сити» (Holby City) в Великобритании; «Скорая помощь» (ER, 1994–2009) – мелодрама NBC, в которой Джордж Клуни сыграл доктора Дага Росса[524]. В подобных произведениях между докторами, медсестрами и медперсоналом постоянно разыгрываются романтические истории (конечно же, на фоне постоянной борьбы с человеческими несчастьями – болезнями, несчастными случаями и даже самой смертью).

Непреодолимое очарование типажа врача было во многом связано со способностью докторов понять физиологию тела и их особой чувствительностью к женщинам и детям. В 1950–1960-х тому появлялись явные свидетельства. «Великолепная одержимость» (Magnificent Obsession, 1954) – ремейк киноверсии ставшего бестселлером романа Ллойда Дугласа. Предыдущая версия фильма, которая вышла на экраны в 1935-м, превратила актера Роберта Тейлора в настоящую кинозвезду[525]. Почти то же самое произошло с Роком Хадсоном, сыгравшим в ремейке 1954 года чрезвычайно богатого и чрезвычайно красивого, но социально безответственного кутилу Боба Меррика, который вдруг осознал ошибочность своего образа жизни. Меррик становится ответственным и одаренным нейрохирургом, который способен творить социальные и медицинские чудеса. К женщине, которую он любит и за которую чувствует себя ответственным, он относится как мужская версия сказочной феи-крестной: осыпает подарками, охапками лилий и предложениями руки и сердца. Однако преданность Меррика пугает ее: женщина думает, что эта любовь выросла из жалости, ведь она потеряла зрение в аварии, к которой доктор имел косвенное отношение. Она ненадолго пропадает и серьезно заболевает. Меррик прилетает к ней и проводит операцию – настолько успешную, что не просто спасает возлюбленную, но и восстанавливает ее зрение.

Образ душевного красавца-доктора с высокой социальной ответственностью и почти магической силой стал настолько модным, что даже Элвису Пресли пришлось примерить его на себя. В фильме «Смена привычки» (Change of Habit, 1969) он сыграл врача христианской миссии, Джона Карпентера, который преданно работает ради улучшения жизни бедняков из городского гетто[526]. Ему решают помочь три католические монахини. Они полагают, что их лучше воспримут, если они наденут обычную одежду, и сменяют привычные облачения на мини-юбки. Карпентер поет, играет на гитаре и учит местных ребят музыке. Все его обожают, особенно девочки. С одной из монахинь, девушкой по имени Мишель в исполнении Мэри Тайлер Мур, у него завязываются отношения. Хотя Мишель по образованию логопед, она не знает, как помочь немой аутичной девочке. Не обращая внимания на навыки Мишель, Карпентер мужественно берется за решение проблемы с использованием новой «терапии снижения ярости». Для этого он заключает недовольную девочку в объятья и не отпускает, снова и снова повторяя, что любит ее, – пока ребенок, наконец, не поддается. Не удивительно, что эта сцена вызвала определенные вопросы у педиатров и детских психологов[527]. Но в фильме прием, конечно же, сработал: Карпентер совершает чудо. Мишель по уши влюбляется в доктора. На какое-то время они с Карпентером становятся для девочки мамочкой и папочкой, водят ее гулять на ярмарку и т. п. Карпентер, без сомнения, стал бы отличным мужем. Но Мишель разрывается между Господом, своими обетами и мессианским покорителем ее сердца, Карпентером. В последних сценах мы видим ее в церкви: Мишель слушает, как опрятно одетый Карпентер громко поет госпел «Давайте помолимся вместе». Бедная девушка не может понять, куда же ей смотреть: на Элвиса или на распятие.

Больницы выставлялись рассадником романтических историй и в фантазиях зрительниц превращались в охотничьи угодья для стремившихся к замужеству молодых девиц. Например, в журнале Romeo в 1957 году начали выпускать серию историй под многообещающим названием «Сестра Джанет и сорок холостяков» (Nurse Janet and the Forty Bachelors)[528]. Впервые любовный «медицинский» роман в издательстве Mills and Boon опубликовали еще в 1917-м – это была «Стажировка» (Days of Probation) Луизы Жерар[529]. Расцвет жанра пришелся на середину века, а к 1970-м годам издатели стали выделять его в отдельный перспективный поджанр. В середине века среди авторов медицинских романов блистали Кэролин Тренч, Элизабет Гилзин, Алекса Стюарт и Пегги Дерн (хотя, конечно же, полный список намного, намного длиннее). Историк Джозеф Макалер описал, как в 1950-х издатель Алан Бун пытался убедить некоторых самых успешных авторов попробовать себя в жанре медицинского романа, потому что спрос на такую литературу был огромным[530]. По оценкам историка, примерно четверть книг, опубликованных в Mills and Boon в 1957 году, можно отнести к романам типа «врач – медсестра». Не удивительно, что сексуальные забавы подростков в 1950–1960-х были играми в доктора и медсестру.