— Удалось выяснить, что она проживала в Рыбникове с восемьдесят второго года под именем Елены Ивановны Никифоровой, — ответил молодой следователь. — Сорок лет, одинокая, работала сельским фельдшером.

— Надо выяснить, откуда она прибыла и что делала до восемьдесят второго, — нахмурился капитан.

— Уже направили запросы, — вставил Апшилава. — По словам местных, она вроде как из Кашина переехала. Но это пока не подтверждено. Ищем, отправили запрос в Кашинский район.

— Вот и ищите, — приказал Волков. — Копайте, носами землю ройте. Пока эту «Волгу» с собаками ловят, работайте с показаниями, поднимайте архивы — все, что от нас зависит. А пока все свободны. Вера, у нас с вами тоже есть пара дел.

Все это время молчавшая эксперт Терентьева кивнула и подошла к своему начальнику, лавируя между разом вставшими и направившимися прочь из кабинета сотрудниками.

— Евгений Семенович, разрешите обратиться? — вполголоса проговорил Камышев, повернувшись к Волкову.

— Надеюсь, что-то важное, старший лейтенант? — глаза у чекиста были покрасневшие, словно он не спал как минимум сутки. Судя по всему, в Москву он на все выходные ездил ничуть не на отдых.

— Важное, — подтвердил Валерий. — Думаю, вас это точно заинтересует, и вы узнаете подробности по своим каналам.

Он украдкой посмотрел на Величука, но тот с кем-то громко разговаривал по телефону и вряд ли слышал его деликатный шепот. Остальные уже вышли, в том числе Апшилава с ребятами, подав ему знак, что будут ждать в кабинете усатого следователя.

— У меня есть информация, что в других городах и даже странах регистрируются похожие случаи, — решив сразу не выдавать Лапина, принялся рассказывать Камышев. — И почти всегда жертвами оказываются выходцы из этого города или их потомки. Я пока не знаю, что это может нам дать, но совпадением тут не пахнет. Как-то уж слишком…

— Согласен, — капитан Волков после слов Камышева заметно напрягся. — Запрошу у своих. А вы, Валерий Сергеевич, определенно делаете успехи. Приятно с вами работать.

— Служу Советскому Союзу, — ответил калининский следак.

Глава 29. Молчание ягнят

Андроповск (бывший Любгород), 1988 год. 19 сентября, понедельник

Капитан КГБ Евгений Волков стоял на крыльце отделения милиции и смотрел в серое промозглое осеннее небо. Вредной привычки в виде курения у него не водилось, но ему и не нужен был повод, чтобы выйти из душного помещения и подумать.

Этот город вызывал в нем противоречивые чувства, как и кровавое дело, из-за которого он сюда приехал. С одной стороны, древний русский Любгород, ставший советским Андроповском, был очень мрачным, даже депрессивным местом. А с другой, Волков чувствовал, что движение есть, и раскрытие дела не за горами. Очень крупного дела, тянущегося, как выяснилось, уже много лет и на обширной территории. Вот кто бы знал, что следы ведут именно сюда, в заштатный райцентр? Что именно здесь, вероятнее всего, кроется тайна, объясняющая загадочные исчезновения по всему Союзу и за рубежом? И Камышев молодец — подметил, что пропавшие в других местах как-то связаны с этим городом.

А ведь они в КГБ все это изначально прошляпили. Да, с попустительства местных властей, которые не сразу обратились за помощью выше, но все-таки… Думали, что максимум совпадения, а тут система. Да, на первый взгляд все попахивало конспирологическим бредом. Но годы службы сначала в «пятке», а потом и в тринадцатом заставили капитана Волкова прислушиваться и присматриваться ко всему. Потому-то он и незамедлительно отправил запрос в Москву — поднять по международным каналам происхождение жертв других подобных преступлений. Хорошо бы, если информация Камышева оказалась неверной. Это было бы значительно проще. А если нет?

Что, если все пропавшие в Калинине, других городах СССР, а также в Польше, Чехословакии и ГДР и вправду окажутся потомками выехавших когда-то из Любгорода местных жителей? Кого тогда искать? По какому принципу? Шерстить антисоветское подполье? Поднимать архивы царских времен в поисках какой-нибудь местной масонской ложи? Что может объединять людей родом из старинного русского города, кроме происхождения, да причем настолько, что на них охотятся по всему миру? Во всяком случае в европейской его части…

Возможно, какой-то луч света прольется после допросов Гальперина и этих кладбищенских работников. Во двор отделения как раз заехал первый милицейский «уазик», а следом еще один — Волков сразу понял, что это привезли свидетелей, которые вполне могли оказаться подозреваемыми. Но именно они его сейчас интересовали меньше всего, как и пропавший практикант, который их допрашивал. Его, капитана Волкова, волновало совсем другое. Пока что необъяснимое, но уже пугающее.

Что ж, решил он, так и продолжим. Милиция пусть копает в известном направлении, рациональном. А он… он попробует зайти с совершенно неожиданной стороны.

Волков вернулся в кабинет, где тут же встретился взглядом с пристально наблюдавшей за ним черной кошкой с зелеными глазами. Животное сидело в клетке с толстыми прутьями и прочной сеткой в придачу — такой, что могла бы выдержать человека. Да и сама тюрьма была слишком уж велика для кошки.

— И долго ты будешь молчать? — спустя несколько минут зрительной дуэли не выдержал капитан.

И добавил уже про себя: «Надеюсь, у меня все-таки не едет крыша…»

Кошка злобно сверкнула яркими зелеными глазами и снова ничего не ответила, как ни ждал этого от нее Волков.

* * *

Перед Камышевым сидел человек с синими зубами — любитель черничного варенья Анатолий Кошкин, сторож андроповского городского кладбища. Он держался с достоинством и даже слегка вызывающе. Уже битый час Валерий пытался добиться от него хотя бы чего-то вменяемого, но Кошкин упорствовал.

— Куда вы отправились после того, как наш сотрудник взял с вас показания? — калининский следователь сквозь прищур посмотрел на человека напротив.

— Вы уже раз десять у меня об этом спросили, гражданин начальник, — улыбнувшись синими зубами, проговорил Кошкин. — Домой я пошел, выходной день у меня. И все соседи это видели, могут подтвердить. Ваши же меня прямо из дома под белы рученьки…

— Возможно, вам не понравилось, как с вами обращался следователь Жуков? — попробовал Валерий другой заход.

— Отнюдь, — снова осклабился Кошкин. — Очень приятный молодой человек, сразу видно — весьма мало опыта, сильно стеснялся. Но я проявил терпение и все ему рассказал.

— Что же вы ему рассказали? — уточнил Камышев.

— А все то же, что и вам, гражданин начальник, — «хозяин кладбища» развел руками. — Про полнолуние да про шины лысые.

— Может, вы видели, куда пошел следователь Жуков? — Валерий разложил перед собой карту Андроповска, и в этот момент ему показалось, будто Кошкин, скользнув по ней взглядом, заерзал.

— Не знаю, быть может, на