— ты много работаешь? — она даже непроизвольно схватила его за руку, просщупывая пульс.

Слабенький. О чем это может говорить?…

— Заставляет приходить каждый день, — как-то надрывно выдохнул парень, — И каждый раз выспрашивает о тебе. Она двинулась…

— Поля? — сразу догадалась Марина.

— Сходи со мной. Это же твоя сестра…

— И зачем ты к ней ходишь? — тут же набросилась девушка, — Если она плохо себя чувствует, это не повод давить на жалость…

— Да она спятила! — нервно вскричал Кирилл и пошатнулся, — И выпила из меня все соки!..

Вид у парня был совсем отчаянным, будто он долго сдерживался, а теперь его прорвало. В глазах застыла немая мольба, и ей даже стало самой интересно, что случилось у них с Полей, раз вместо романтических отношений, Кирилл стонет и страдает.

— Ты ничего не принимал? — на всякий случай уточнила она, — Таблетки…травку?

— Не моли чушь, — парень сел на ограду и теперь упрямо смотрел в мокрый асфальт.

Некоторое время они молчали. Лиска раздумывала, строила разные версии, но то ли ее фантазии не хватало, то ли с Полей случилось нечто такое, о чем она раньше и не подозревала.

— Думаю, я могу к ней пойти… — задумчиво протянула она.

— Давай сейчас, — воодушевился парень, — Сегодня я обещал принести ей розы.

— Принести что? — не поняла девушка. Но потом, когда смысл слов до нее дошел, удивилась еще больше: — Так ведь восьмое марта давно прошло.

— Она хотела красные розы, чтобы были на длинной ножке и цветом — похожи на гранат.

— Как кровь… — прошептала Марина.

Кирилл промолчал.

— Но ведь они дорого стоят, — девушка встала, — Раз идем вместе, предлагаю скинуться. Сколько ты планировал в букет?

Они купили семь высоких, пышущих свежестью роз. Марина придирчиво выбирала, принюхивалась и чуть ли не пробовала на зуб, все допытывая продавщицу, откуда и когда они прибыли. Кажется, она выбрала самые-самые свежайшие из всего представленного ассортимента. Кирилл все-таки настоял и заплатил своей карточкой. Марина обещала угостить его кофе, но он так выразительно посмотрел на нее…

В общем, добрались до дома Полины они только под вечер. В коридоре их встретили молчаливые и замкнутые родители. Поблагодарили, что пришли. В этот момент Марине стало слегка не по себе, и она немного замешкалась, когда нужно было открыть дверь в комнату. Все-таки, теперь здесь было все по-другому. Не так, как она привыкла в детстве. Свободы не было — ее отсутствие внутренняя Лиска чувствовала преотлично. Угнетенные стены, угрюмые занавески, тусклая лампа — все наводило на мысль, что в семье случилась трагедия.

Они вошли. Полина стояла в длинном красном платье у окна и глядела во двор. Завитые локоны, вечерний макияж… Создавалось ощущение, что девушка собирается провести вечер в высшем обществе. Она ждет, когда подъедет ухажер, высматривает его машину… Сейчас, еще немного, и она вежливо извинится, что ей некогда, и покинет их…

Вот только — увы! Полина не может покинуть стены этой комнаты — так ей сказал врач…

Семь часов вечера. Семь роз. Семь лет назад они впервые поссорились — отчего-то вспомнилось Марине.

— Ты шла навстречу солнцу, но вдруг свернула к тьме, — не оборачиваясь, сказала Полина.

Вполоборота девушка смотрелась очень элегантно, ее образ утонченной аристократки из высшего общества дополняло отрешенное выражение лица.

Благородный профиль, благородные манеры… Полина опять играет в недотрогу?… Марина фыркнула. Не слишком-то она доверяет сестре. С той станет и симулировать — в детстве у нее хорошо получалось.

— Но если ты вернешься, поддашься мгле, — закончила вдруг Полина и прямо посмотрела на сестру, — Рада, что ты пришла.

— По какому поводу карнавал? — Марина нарочито развязно подошла к письменному столу и села сверху, — Кирилла охмуряешь?

— Он был моим, — не смутившись, ответила Полина, — Твоим не будет никогда… И если хочешь ты его, то знай, грядет беда…

— Поль, с такими рифмами тебя не возьмут в литинститут, — поморщилась Марина, — Стиль хромает, строфы скачут…Нет, ползут покалеченные, роняя мысли…

Кирилл громко кашлянул, перетягивая внимание на себя. Девушки прекратили перепалку и он, нарочито широко улыбаясь, протянул вазу с цветами:

— Как ты просила. Красные.

Полина послала парню нежную улыбку и ласково погладила по руке:

— Ты такой заботливый Кирюша. Хочешь счастлив быть — почаще меня слушай… Поставь вон туда, — она указала на место у кровати, — Уж если и прольется кровь, то пусть виной будет любовь…

— Какая кровь? — тут же насторожилась Лиска, — Или ты больше рифм к любви не знаешь?

Кажется, она оскорбила начинающую поэтессу. Вдруг Полина посмотрела на нее очень серьезно и даже поджала от обиды губы:

— Не подвергай меня сомненью, вижу твою суть. И если вдруг меня допросят, я не смогу уснуть…

— Что?

Марина переглянулась с Кириллом, но парень только вымученно улыбнулся. Значит, это то, что он имел в виду — так она издевается? Или реально тронулась умом? Вначале говорит — кажется, что все связно, почти адекватно — это если не учитывать рифмовки. А вот теперь — она уже и не уверена, что девушка нормальная.

— Ты просто тварь, убийца сущи, тебя похоронят в топкой гущи!!! — ни с того ни с сего прокричала истерично Полина и закатила глаза.

Выглядело это жутко. Такая резкая смена настроения и без перехода… Марина судорожно сглотнула и замерла. Она настороженно наблюдала за сестрой, как та размахивает руками, как открывает и закрывает глаза, двигается по кругу в середине комнаты, будто заведенная, и находится в каком-то странном пограничном состоянии.

Что с ней вдруг стало?

На макушке у Марины автоматически появляются ушки. Она прислушивается к тяжелому дыханию сестры и пытается понять. Хвост, как боевой командир, застыл в готовности и ждет отмашки бросаться в бой. Но девушка медлит.

Видит, что Кирилл поражен ее откровенностью и делает глазами знаки, чтобы она убрала хвост и ушки, пока Полина не пришла в себя и не увидела. Но та все еще ходит в каком-то… трансе?

Марина сосредоточенно наблюдает за сестрой и пытается понять, что же с ней не так. Что заставляет ее вести полоумным способом, что тянет на глупые рифмы — это явно не высокого слога поэзия и уж точно Полина не придумывает это все загодя, а выдает спонтанно.

Значит, что-то должно подавать знак или указывать на то, что с ней, собственно, происходит…

Не получив визуального ответа, Марина скосила глаза и перешла на второе зрение — при таком она видела цветные запахи и ощущала тягу и некоторое знание относительно владельцев этих нитей. Она сразу поняла, что с Полиной явно не все в порядке: ее линия светилась. Она была до того золотой и так ярко блестела, что пришлось отвести взгляд. Девушка, кажется, была готова увидеть что угодно, но только не такое странное отличие. Посмотрела на Кирилла — от него шла ниточка темно-серого цвета, и все было в норме. А вот с Полиной…