После завтрака и обычных лестных отзывов о моих кулинарных способностях я подошла к Оуэну и спросила, можем ли мы поговорить с глазу на глаз.

– Речь пойдет о прошлой ночи? – спросил он.

– И да и нет, – я попросила его выйти из подвала и подняться по лестнице, насколько позволяли цепи. Ключи остались наверху. Я заперла их в кухонном шкафчике. Отныне я буду более предусмотрительной.

Я попросила Алана достать плеер и заняться пением под фонограмму.

– Попробуйте подобрать песню, которая понравится Джейсону.

– Ему ничего не нравится, – проворчал Алан.

– А вы постарайтесь, – сказала я. – Не забывай, мухи летят на мед.

Я подождала, пока они включат музыку (они выбрали живую и веселую песню, которую можно хорошо обыграть, – «Безумный понедельник» в исполнении группы «Бэнглз»), чтобы наш разговор никто не слышал.

– Ты разбираешься в технике? – спросили я Оуэна.

– Какую технику ты имеешь в виду?

– Разные хитрые штуковины.

Он напомнил, что по профессии он электрик.

– На работе я занимался именно хитрыми штуковинами.

– Но прошла уйма времени. Если бы я оставила работу, то за год забыла бы все, что знаю. Потому что старалась бы о ней не вспоминать.

– Ты не любишь свою работу? – сочувственно спросил он.

– Не то что бы я ее не люблю, просто… Мне кажется, лучше бы я… – Постойте, это еще что такое. Неужели меня так просто сбить с мысли?

– Сейчас речь не об этом, Оуэн. Скажи мне, ты не разучился работать с электросхемами?

– Разумеется, нет, – гордо ответил он. – Никаких проблем.

Именно это я и хотела услышать.

– Прекрасно. У меня есть кое-какие планы в отношении нашего знаменитого трагика.

С детства я твердо усвоила принцип: обидчику – стыд, обиженным – позор, но Джейсон Келли оказался крепким орешком. Во-первых, он не желал понять, что я хочу ему помочь, а во-вторых, был гибок, как ямайский исполнитель лимбо. Вот до чего доводит проклятая йога. Я всегда говорила, что если двадцать человек собираются вместе, чтобы задирать пятки к ушам, из этого не выйдет ничего хорошего, если, конечно, речь идет не о съемках порношоу в Шерман-Оакс.

Прошлой ночью я поняла, что не могу рассчитывать только на кандалы и наручники. Мне требовались дополнительные средства, это было ясно как день. Именно здесь меня мог выручить Оуэн.

Я вкратце объяснила ему, что мне нужно. Мы набросали целую пачку эскизов, подчистую стерли пару ластиков и к десяти часам разработали приемлемую схему. Оуэн составил список деталей, и я отправилась в магазин.

До сих пор я не знала, что можно получить удовольствие, не только покупая одежду. Или обувь. Или корзины с подарками. Скобяная лавка вполне заслуживает в этом ряду шестого или седьмого места. Магазин строительных товаров рядом с моим домом устроен как небольшой супермаркет, с множеством отделов и нарядно оформленными витринами. Служащие магазина с радостью помогли мне найти все необходимое и весело шутили, пытаясь догадаться, что я собираюсь смастерить.

– Так-так, – задумчиво рассуждал пожилой продавец с седой прядью в каштановой гриве. – Четыре мотка шестнадцатимиллиметрового провода, трансформатор на пятьдесят вольт, переключатель… Светильник Малибу? Нет? Погодите, не говорите…

По возвращении я усадила Оуэна за работу в маленькой ванной комнате в глубине дома, приковав его к раковине одной-единственной длинной цепью. Наручники мешали бы ему работать молотком, паяльником и другими инструментами. Пользуясь случаем, я смазала его руки увлажняющим кремом, и его кожа стала восхитительно мягкой.

Оуэн осмотрел купленные инструменты и принадлежности и разложил их на полу ванной. К сожалению, в магазине стройтоваров не было красивых фирменных пакетов, и все покупки были упакованы в безобразные пластиковые мешки коричневого цвета. Боюсь, это обстоятельство может помешать мне всерьез увлечься благоустройством своего жилища. Хотя, если они сумеют договориться с «Тиффани» и будут запаковывать напильники в ярко-синие коробки, перевязанные нарядными лентами, я могу передумать.

– Этого достаточно? – спросила я.

– Полагаю, да, – сказал он. – Дай мне несколько часов, посмотрим, что получится.

К мамуле я приехала как раз к полудню, заскочив перед этим в «Джуниэрз», чтобы купить еды к ланчу. У нас с мамулей принято отмечать примирение покупкой копченой рыбы. Мы не обсуждаем нашу ссору и не выясняем отношения, мы просто едим копченого сига или треску, и жизнь возвращается в прежнее русло.

– Ах ты, мой Медвежонок! – радостно воскликнула мамуля, открыв дверь. Я протянула ей свою мирную жертву, и, приняв ее, мамуля пригласила меня пройти. Вдумчиво, точно сомелье, дегустирующий изысканное вино, она обследовала рыбу и сливочный сыр и провозгласила: – Супермаркет «Джуниэрз».

– Для тебя только самое лучшее. Невзирая на то, что в восемь утра ты прислала ко мне мима.

– Любопытно, – сказала она, когда мы прошли на кухню, – значит, они все же отправили к тебе мима. Они сказали, что это будет либо мим, либо человек в костюме гориллы, смотря кто придет на работу первым.

– Судя по всему, горилла опоздала. – У меня не было ни малейшего желания выслушивать, как она набросилась на улице на очередного несчастного. – В открытке было написано, что радиус действия браслета сократился до ста футов.

– Это было вчера. Сегодня он отпускает меня только на девяносто.

– Девяносто? Но это черт знает что!

Мамуля намазала рогалик сливочным сыром, положила рядом кусочек копченой лососины и подвинула ко мне тарелку.

– Поешь. Потом проверим.

За едой мы избегали разговоров про папу и Теда. Мы вели себя так, словно они сидели за столом вместе с нами, а мы им назло не замечали их. Мы держались чрезвычайно осмотрительно, боясь нечаянно произнести фразу или упомянуть предмет, связанный с запретной темой. Это было довольно утомительно.

Наконец трапеза была окончена. Я помогла мамуле убрать со стола, – она мыла тарелки, а я вытирала их, при этом мы продолжали выделывать самые невообразимые па, чтобы случайно не коснуться причин нашей недавней ссоры. Напряжение нарастало, и мне не терпелось вырваться на волю.

– Дай-ка мне взглянуть на твой браслет, – сказала я, когда посуда была вытерта и расставлена по местам. Я потрогала металлическое кольцо на ее ноге. – На вид он цел и невредим.

– На него не надо смотреть, Медвежонок. Его надо слушать.

Чтобы точно оценить расстояние до контрольного блока, установленного на кухне, изобретательная мамуля соединила пять мотков мерной ленты при помощи суперклея. Мы привязали один конец мерной ленты к блоку и, разматывая моток желтой ленты, двинулись вперед. Как только мы размотали девяносто футов ленты, браслет взвыл, бросая вызов состраданию и хорошим манерам.