Собственно, долго возиться с майором ему не дали: после данных о преступлениях в Чечне, вскрывшихся в ходе расследования, в дело вмешалась военная прокуратура. Гурову было приказано быстренько оформить все, что необходимо, и отправить Мокина в другое ведомство…

– Что ж, может быть, это и к лучшему, – заметил Крячко без тени расстройства на лице. – Как ни крути, Лева, а не факт, что нам удалось бы повесить на него убийство семи человек в кафе.

– Шести, – заметил Гуров. – Я звонил в больницу. Кристиана Вайгель пришла в себя, и теперь ее жизни ничто не угрожает.

– Да? Ну, и хорошо. Правда, нам ее показания уже не нужны, но пусть живет, верно?

– Добрый ты, Станислав, – усмехнулся генерал-лейтенант Орлов.

Сейчас он был совсем в другом настроении. От напряжения последних дней не осталось и следа. Будто огромная скала свалилась с генеральских плеч, и теперь он мог позволить себе и самому пошутить, и спокойно воспринимать шутки Крячко.

– Очень, – подтвердил Крячко. – Добрее меня никого в управлении нет! А про Гурова вообще все говорят, что он злющий, как черт! Не любят его!

– Зато уважают, – заметил Лев.

Он сидел возле стола с совершенно обычным видом, словно не благодаря ему было в три дня раскрыто столь громкое преступление.

– С другой стороны, он мог бы подробно рассказать, как все получилось, – сказал Орлов, глядя на Гурова и имея в виду полковника Лемешева.

– Зачем? Я тебе и сам расскажу, – пожал плечами полковник.

– Да? Ну, сделай милость! Очень интересно послушать.

– За точность мелких деталей не ручаюсь, но, сопоставив факты, показания свидетелей и собственные умозаключения, могу предположить, что картина примерно следующая… – начал Лев свой рассказ.

Журналист Гриша Артемов, устав от бесплодных попыток самому найти подходящий материал для грандиозной статьи, в который раз вцепился в главного редактора Николая Ивановича, поймав его в коридоре. Выбрал он, мягко говоря, не совсем удобный момент: Николай Иванович был раздражен и взъерошен, что, вообще-то, ему несвойственно. Он быстро шел по коридору к лифту, явно намереваясь покинуть здание редакции. Гриша подскочил к нему сзади и завел свою пластинку:

– Николай Иванови-ич! Ну, дайте же мне, наконец, что-нибудь дельное! Пожалуйста!

– Господи, Гриша! – Николай Иванович закатил глаза. Потом снял очки и протер стекла. – Вы что, сговорились, что ли, меня в гроб свести? Да напиши уже что-нибудь! Вон, о дедовщине в армии, например… А то меня эти мамки чуть не съели! Как будто от меня зависит, чтобы с их сынками обращались в армии, как в санатории! Вот и напиши; чем черт не шутит, может, будет толк? Глядишь, докажешь, что и мы, журналисты, не зря свой хлеб едим и чего-то стоим…

Подъехал лифт, и Николай Иванович, бросив эту гневную тираду, вошел в него, проговаривая последнюю фразу уже из-за закрывающихся дверей. Фраза Артемову понравилась. Доказать, что журналисты чего-то стоят? Так он именно этого и хочет! А дедовщина… Почему бы, в конце концов, и нет? Только нужно найти что-то поинтереснее и подать со вкусом.

– Спасибо, Николай Иванович! – крикнул Гриша в щель лифта и чуть ли не вприпрыжку отправился на свое рабочее место.

Юрик Ширяев и Маша встретили его удивленно. Ширяев даже оторвался от своего пасьянса.

– Что, неужели узнал, что в Подмосковье было явление Девы Марии? – насмешливо сказал он.

– Не мешай! – огрызнулся Артемов, открывая браузер и набирая в «Яндексе» строку.

– Кто бы говорил! – усмехнулся Ширяев, моментально теряя к Артемову интерес. Он никогда не верил в то, что Гриша сможет написать мало-мальски сносную статью. Поэтому вернулся к своему пасьянсу, мысленно прикидывая, сколько часов ему хватит на написание статьи о провальных результатах ЕГЭ.

Гриша увлеченно открывал сайт за сайтом, быстро пробегал глазами информацию, смотрел видеосюжеты и читал публикации, но его как-то ничего не цепляло. Он уже даже начал ощущать разочарование, но приказал себе не отчаиваться.

Вдруг один из репортажей все-таки привлек его внимание. Открывшееся видео изображало бравого на вид, уже не молодого полковника, который с прискорбием рассказывал о гибели офицера Романенко, служившего в их части. Фамилия полковника была Лемешев. Гриша вгляделся в экран и сделал звук в наушниках погромче.

– …Погиб один из лучших боевых офицеров, – говорил Лемешев, глядя прямо на Гришу суровым взглядом. – И такие преступления не должны оставаться безнаказанными. Это вопиющий случай! Я со всей ответственностью заявляю, что нами, совместно с органами правопорядка, будут приложены все силы для поимки этих негодяев! Повторения такого безобразия нельзя допускать! Такие вещи не должны сходить с рук!

Гриша включил репортаж сначала и еще раз просмотрел его. Ему стало понятно, что в своей квартире был найден задушенным офицер Сергей Романенко, служивший под командованием полковника Лемешева. Милиция характеризовала этот случай как убийство с целью ограбления.

Вот только беда: к дедовщине в армии эти сведения не имели никакого отношения. Гриша вздохнул. Возможно, он махнул бы рукой на репортаж и стал искать что-то другое, но все-таки случай и в самом деле был нерядовым, и он решил послушать еще и интервью с одним из офицеров той же части.

Мужественное, волевое лицо майора Костырева – Гриша запомнил фамилию – выглядело хмурым. Интервью он давал крайне неохотно. Гришиному коллеге пришлось брать его прямо на ходу, а оператор, снимавший его, наверное, чуть ли не бежал за Костыревым, который явно не хотел попадать в кадр. Однако фразы, пророненные майором, крепко засели в Гришиной голове…

– … Дело темное, – бросал Костырев. – Ограбление? Какое, к черту, ограбление, у него и брать-то было нечего. А концов все равно никто не найдет, так что и браться нечего. Через год все забудется.

И все. Экран погас, видео закончилось. Но Гриша уже не мог успокоиться. Мрачная уверенность Костырева задела его. «Дело темное», на ограбление не похоже… А главное – «все равно никто не найдет, так что и браться нечего»! Как это, не найдет? Почему? Всегда можно найти истину! Вот он, Гриша Артемов, и найдет! В конце концов, часто бывает, что журналисты проводят свое расследование и выясняют гораздо больше, чем милиция. Мало ли таких случаев? Да сколько угодно!

Гриша в волнении вскочил со стула. Мысль о том, что он сможет раскрыть убийство трехлетней давности, которое так и не смогла раскрыть милиция, окрыляла его. Сердце прямо-таки готово было вылететь из грудной клетки.

«Подожди, подожди, – сказал он самому себе. – Прежде всего нужно успокоиться. С чего я взял, что дело до сих пор не раскрыто? Может быть, все давно выяснили, и преступники давно сидят в тюрьме!»

Теперь Гриша методично искал материалы, посвященные убийству Романенко, и внимательно просматривал, все что попадалось. Увы, часа через два он был вынужден констатировать, что дело так и не раскрыто, и преступник – или преступники – по-прежнему гуляет на свободе.