— Допустим, я поверю, что ты искала меня именно ради «меня». Как-никак других эльфов из правящей ветви не выжило. И можно даже на пару секунд представить, что ты просто соскучилась по былым временам. — Ну да, ну да. Как же, соскучилась она, змея подколодная. Дай ей волю — сама бы всех соплеменников вырезала еще тогда, до гибели вечного древа. — Но как связана наша встреча и захват мира, я и вовсе не могу понять. Если ты сама не справилась за эти тысячелетия, тут уже никто не поможет, даже боги. 

— Не строй из себя идиота, Ал, не сработает. — Си очаровательно улыбнулась. Действительно очаровательно — это она умела, гадина, как никто. — Я хочу стать матерью нового мира. Его богиней. Прародительницей. Ну и заодно наконец получить то, что ты мне так и не отдал, — тебя. 

— Да ты рехнулась, женщина. — По спине побежали мурашки. Противные такие, почти как бывшая невеста. — Какой еще матерью мира?

Ее желание получить меня в полную свою власть я нарочно проигнорировал. Мне прошлого раза хватило. Эта ненормальная су… особь женского пола говорила вслух именно то, о чем думала. Она не хотела моего партнерства, любви (об этом вообще смешно разговаривать с эльфами) или еще чего-то подобного.

Она хотела меня. В прямом смысле слова. Иметь как вещь. Получить в полную власть. И не просто тело, но и душу. 

— Обыкновенной. Я хочу, чтобы ты вложил в меня семя вечного древа. То самое, которое ты намеревался отдать этой… — Си скривила губы и только слегка скосила глаза в сторону Ортики. Но в почти незаметной на совершенном эльфийском лице гримасе было столько лютой ненависти, что я понял: крапивку она не собирается оставлять в живых. Что бы я ни сделал и как бы себя ни повел, Си убьет девушку. Потому что впервые на моей памяти чует в ком-то настоящую соперницу. И страшно злится, что это даже не равная ей бессмертная, а какая-то человечка!

— Знаешь, мне даже самому интересно стало, как ты себе представляешь это «вложить семя»? — Я постарался максимально отвлечь эльфийку, заодно и наконец понять, что она себе напридумывала. А сам начал по возможности незаметно вплетать нити магии в ее волшбу, пряча их буквально впритык к чужим. 

— Ал, ну нельзя же быть таким ленивым неучем. — В голосе «невесты» послышалась самая настоящая укоризна. 

— Вот в чем-чем, а в необразованности меня трудно обвинить, — невесело хохотнул я. — Говори уже свой уникальный способ. 

— Дорого-о-ой… — Укоризна стала ядовитой, как и сама бывшая невеста. — Ты как ребенок. Я тебе все сказала — мне нужно твое семя, чтобы родить новое вечное древо. А ты как думал, оно размножается? 

— Так, погоди. — Ее слова буквально выбили воздух из груди. Потому что шутить Си не умела вовсе — если это не шутка с вырезанным сердцем служанки, например. Но тогда получается, что она всерьез? Все вот так… так… просто? Это даже не банально, это смешно! 

— Я забыла, дорогой, у тебя же не было доступа в секретную часть императорской библиотеки, — между тем продолжала насмехаться ядовитая тварь.

— Си, ты серьезно считаешь, что за все тысячелетия я, извините за мой матерный, никому не присунул? Серьезно? Я даже семью пытался завести более десятка раз! Ни дети, ни деревья не рождались! 

Эта женщина буквально вывела меня из себя, вдобавок потоптавшись по больной мозоли. А еще она, мразь, нарочно провоцировала меня при Ортике и все время наблюдала, как та реагирует на откровения. Правда, тут Си «обломалась», выражаясь языком моей крапивки. Та намертво отключила эмоции и изображала камень. 

— Так и быть, Ал, я прощу тебе связи с животными. — Асирианиэль чуть дернула уголком рта, недовольная тем, что провокация не удалась. — Хотя и накажу… потом. При чем тут грязные низшие? Ты забыл, что соитие ради рождения настоящей новой жизни — это сложный и тайный ритуал? 

— С обязательными кровавыми жертвами возле постели молодоженов, — побелевшими губами повторил я когда-то заученную строчку. Стало по-настоящему жутко. — Но мировое древо из-за этих ритуалов и умерло. Логичнее предположить, что такое соитие лишь погубит семя. Не знаю, разрушит ли это мир окончательно, но ничего хорошего точно не выйдет. 

— Поэтому мы и не будем лить кровь, особенно кровь нашего вида, — пожала плечами Асирианиэль. — Но в остальном вариант вполне рабочий. Я ведь не зря ждала столько тысяч лет, дорогой, и не беспокоила тебя, давала нагуляться. Я искала тот, изначальный, не искаженный жрецами ритуал. И теперь он у меня есть!

Ольга

Это не просто эльфийская ослица, это крайне зловредная ядовитая гадина. И ревнивая, как не знаю что. Она на меня смотрит — словно хочет взглядом прожечь. А еще что-то сделала ровно в тот момент, когда мой цветочек шагнул через разрыв пространства в эту комнату. Я от ее манипуляций потеряла возможность говорить и двигаться. Но могла смотреть, слушать и думать.

Невеста, значит, ну-ну. Нарцисса от ее брачных планов корежит, словно она ему не потрахаться, прости господи, предлагает, а добровольно расчлениться. Так-то красивая эльфийка — все где положено, большие раскосые глаза, светлые локоны, изящная фигура. Но рожи корчит — убиться и не встать. Я б и сама с такой в постель не легла — непонятно, в какой момент у нее из-под милой улыбки клыки вылезут и вопьются в самое дорогое. 

— Итак, Алмани, — сиропчик с ядом разливался вокруг, грозя утопить, — что ты выберешь? Пусть и короткую жизнь своей однодневки или собственную гордость?

Дура, а? При чем тут гордость?

Кстати, цветочек без гламура не особенно изменился, разве что глаза и уши. А в остальном нормальный парень, ни грамма анимешной слащавости, как в этой Си. Асирианиэль, надо же. Смешно. Чисто случайно я помнила, что «асирин» — это цикута по-арабски. Интересно, случайно так совпало или эльфийские родители всерьез обозвали дите ядовитой дрянью?

— Не ты ли уверяла той ночью, что гордость мне не по статусу? 

— Столько времени прошло, все изменилось.

— Ты ведь все равно не оставишь Ортику в живых. — Внешне Нарцисс был смертельно спокоен, но я чувствовала, как внутри у него готовится к извержению вулкан.

— Вот еще. — Гадина пожала изящными плечиками. — Я не опущусь до того, чтобы давить насекомых собственноручно. Они все равно все сгинут вместе с обломками своего ублюдочного мирка, когда на его развалинах прорастет новый, чистый. Наш.

Ого у тетеньки амбиции. Впрочем, я подозревала. Только не поняла: она вроде переспать собиралась с Нарциссом, а не мир рушить.

— И для этого тебе нужно семя? Полностью разрушить старый и вырастить новый мир? — Нарцисс непривычно дернул острыми длинными ушами. Как кот.

— Семя и ты.

Упорная какая. Не забывает, что цветочек ей тоже нужен. Я вижу в этом что-то болезненное, одержимое даже. У нее между ослиными ушами прямо большими буквами написано: не дали когда-то, так закусило, что со временем неудовлетворенное желание обратилось в сумасшествие.