и берет яблоко с журнального столика. – Хочешь бонус в виде аванса?

– Нет, хочу, чтобы они за все заплатили.

– А ты знаешь, какова цена?

– Ты сам ее определишь в любом случае. У тебя с каждым из них свои счеты, сомневаюсь, что мои слова тебе помогут определить степень наказания.

– Это верно. И бонуса не будет. Только быть может обещание, что тебя больше никак не коснется мое «правосудие». И все обвинения будут сняты окончательно. Если ты дорожишь гражданской репутацией.

– Спасибо.

– И тебе не интересно что с твоим отцом? – доев яблоко сует руки в карманы.

– Думаю, что меня это больше не касается.

– Это просто царапина, – кивает на мой живот.

– Это лишь сотая доля того, что он сделал своей семье.

– Уважаю. Крыса, будь то отец или брат, остается крысой, которая подставит даже после всех кругов ада.

– Стас? – слышу голос Алисы, и сама она появляется перед нами через секунду, тут же вскрикивает, прячась за меня.

– Спокойно, я уже ухожу. Доброй ночи, Алиса.

– До свидания.

Он, подмигнув ей уходит, и я закрываю дверь.

– Боже, когда это уже закончится, Стас, – устало прижимается ко мне.

Обнимаю ее и веду к дивану. Усаживаю на себя, как маленькую и начинаю целовать.

– Ну перестань, – смеется, когда я дохожу до шеи.

– Перестать? – смотрю в ее красивые, большие глаза. – Я ведь только начал.

– Ну нет, у меня болит спина, а ты ранен.

– Вот кстати на счет твоей спины, я и хотел поговорить. Может в больницу поедем?

– Надо бы, но завтра. Катю не с кем оставить, и я очень хочу спать.

– Значит с самого утра поедем.

– Хорошо. А теперь спать? А то, дочка там по середине кровати лежит.

– Только поцелую сначала, слишком соскучился по твоим губам. И вообще по тебе.

Алиса

Все закончилось.

Так я бы охарактеризовала утро следующего дня, когда мы проснулись втроем в одной кровати с дочкой и Стасом. Она лежала, между нами, а мы держались за руки, у нее над головой.

Мы с ним смотрели друг другу в глаза и улыбались.

– Доброе утро, акуленок, – шепнул.

– Доброе утро, родной.

Правда дальше оказалось, что я не могу подняться с кровати из-за спины. И мы вызвали врача на дом. Дальше приехали мамы и давай меня лечить пока Стас, занимался дочерью.

К обеду мне позволили подняться на ноги, пройти к ванной и обратно. Остальное было запрещено.

Так я провела почти неделю. Дальше началась подготовка к приеду сестры.

На наше счастье, она уже начала ходить и ее упорству могли позавидовать многие. Стас тоже уже выздоровел фактически и надеюсь, что на этом наши больничные приключения закончатся.

Мама, сделала небольшой ремонт в Аниной комнате, точнее дополнила то, что есть уже под нее. Так как сестра похудела за этот год, купили на размер меньше вещей и принялись ждать.

В общем-то все налаживалось у всех.

Мама Стаса проходила лечение и имела большой успех. Моя же мама теперь работала только на одной работе, уволившись со второй и свободного времени у нее было хоть отбавляй. Дедуля по-прежнему покупал по утрам газету и с удовольствием читал ее на кухне или под новости. Мы со Стасом и Катей, жили в его, точнее нашем доме, так как мне запрещено употреблять такие слова, теперь только «наше». Так же мы планировали разные варианты для бизнеса. Но все было ему не то. И на помощь пришел никто иной как Даниил.

Вот тут моя радость поутихла.

В тот момент, когда моя жизнь и моей семьи стала катиться под откос, я разорвала любые отношения с Машей. Запретила маме что-либо ей рассказывать. Не отвечала на ее звонки, закинула в черный список. Я отгородилась ото всех и всего, и сейчас, не представляла, как могу ей все это объяснить. Они с Даней возвращались в Россию, и я знала, что нам предстоит встреча. Но какой она будет? Найду ли я понимание?

– Ты сказал им что ты со мной живешь? Что дочка?

– Нет. Маша со мной не общается больше.

– Как? Вы же с ее мужем друзья.

– Ага.

– Странно. И что ты сделал?

– С Женей сошелся, и ребенка собирался рожать. Она не верит, что это все неправда.

– Ясно. А я думала, что ты ее подготовишь, вдруг она и со мной не захочет общаться.

– Захочет. Она о тебе постоянно твердила, когда мы еще в ладах были. Да и Данила просила спросить что-нибудь, будто от себя.

– Черт. Стас, может перенесем встречу?

– Неа, пора переставать бегать от всего.

– Ладно ты прав.

В ресторане, где мы сели в уголок, было людно, но наш стол был вдалеке от любопытных глаз. И легко удавалось рассмотреть вошедших друзей. Надеюсь, что так оно и есть, и наше общение пойдет на лад.

Вот только увидев Машу с животом, таким что, стало понятно, почти о дате родов я заулыбалась и забыла о волнении, поцеловав Катю в висок, удерживая полусидя на руках.

Они подходили медленно и когда нам обеим стало видно друг друга достаточно хорошо, мы уже вовсю плакали, а еще улыбались, так что щеки болели.

– Давай ее мне, иди обними подругу, если обхватишь, – шепчет Стас.

Передаю ему малышку и встаю, подойдя к ним обоим.

– Привет, таинственная женщина Стаса Багрова, – шутит Данил и обнимает меня.

Остаемся стоять напротив друг друга как дурочки и после просто обнимаемся смеясь.

– Прости меня, прошу, – шепчу Маше.

– С чего это? – смотрит грустно. – Это я плохая подруга. Как я-то могла не понять, что ты в беде? Как я могла… Алиска, мне так стыдно. Ты столько всего перенесла, а я сидела злилась.

– Ну знаешь, я ведь нарочно все сделала, чтобы не узнала, боялась…

– Все, не надо подружка, не надо об этом, – снова прижимает меня к себе. – А с ним я, кстати, не общаюсь.

– Кстати зря, – встает Стас и подходит к нам.

– А чья это лапулька такая маленькая? – чуть ли не визжит.

– Наша. Сделано с любовью.

Катя хлопает в ладоши неосознанно, но так вовремя.

– Ну что, мир? А Алиса, тебе все потом расскажет.

– Ему можно верить? – тихо спрашивает меня.

– Ага. Ручаюсь за него.

Они обнимаются, и мы рассаживаемся по своим местам. Я к Маше, мужчины с другой стороны. Слишком мы все соскучились друг по другу, а дела никто не отменял.

Этот вечер закончился, конечно, непредсказуемо.

Мы поели. Обсудили все что могли. Мужчины договорились о чем-то своем, и тут Маша сказала, что у нее по ноге