сам. Если попытаешься улизнуть, тебя будет ждать участь этого ублюдка, все понял?

Киваю ему, и он уходит.

– Скорая будет через пару минут. Ждите.

И я ждал. Эти минуты длились как два часа, а в моих мыслях была моя дочь. Моя Алиса.

Только мы втроем. Не хочу никого в эти приятные мечты. Моя семья. Хотя может, как встану на ноги к нам присоединится еще один человек. Но к тому моменту, мы пройдем не маленький путь. Главное, что все вместе.

Увидел шевеление боковым зрением и улыбнулся.

– Я с тобой сынок, – мама легла рядом и взяла за руку, сжав ее.

– Я знаю, – выдохнул кое-как. Потому что становилось все сложнее почему-то делать эти манипуляции. Я старался изо всех сил, которых оставалось все меньше и в итоге помню, что был шум. Что были белые халаты. Больше ничего. Чистый лист и лицо Алисы перед глазами.

Глава 25 Алиса

Каждый шум снаружи воспринимался остро.

Я сразу бежала к окну или двери, но каждый раз там было пусто.

Его телефон молчал. И я до слез переживала.

Стас поехал к маме, но молчать весь день?

Охрана снаружи тоже молчала. Даже после моих угроз они пожимали плечами.

Снова звоню и снова молчание, сопровождающееся противными гудками. Ненавижу их.

Малышка тоже раскапризничалась. Сейчас у нас активно шевелятся в недрах десен зубки, и она к ним очень чувствительна. За окном темнота. Пора и спать ее класть, а я даже успокоиться не могу.

– Где же ты, Стас?

Катя вновь начинает плакать, и я отвлекаюсь на нее на целых полтора часа. Уложила спать ее и вновь спустилась вниз. Ужин давно убрала в холодильник сама не поев. Сейчас аж тошнило, но еще и нервы давили.

Села на подоконник и ждала… к половине десятого в дом постучал один мужчина из охраны и попросил войти.

– В чем дело?

Посмотрела на него, в общем-то поняв, что он не за сахаром или солью пришел.

– Мне велено вам передать, что Стас и его мама в больнице. Кое-что произошло. Но они живы и стабильны. Если вы хотите, можете поехать к нему, но ребенка…

– Я поняла, – отхожу к телефону, но взяв его в руки просто стою.

В голове на перемотке стояла запись с один словом «больница».

От дрожи и волнения я опустилась на пол, потому что ноги совершенно не держали меня.

– С вами все хорошо? – услышала мужской голос, позади себя.

– Да, да… я сейчас позвоню маме, – склонила голову над телефонной книгой, пытаясь рассмотреть имена, потому что из-за слез не могла разобрать ни букв, ничего.

Кое-как пришла в себя и нажала на звонок.

– Алло? Алиса, а чего так поздно? Я спать уже собиралась, завтра переезд начинаем в квартиру, только упаковала последние коробки… Дочка?

– Мамуль, ты можешь приехать?

– Что такое? Случилось чего?

– Кажется да, но я хочу убедиться, что все не так страшно. Стас в больнице со своей матерью. Больше ничего не знаю.

Она охает и слышу, как встает со скрипучего дивана.

– Конечно приеду. Сейчас, Алиса. Я сейчас.

– Одевайся мам, я тебе такси вызову пока что. Адрес другой. Мы переехали к Стасу в дом.

– Ладно, тогда скажи какая машина будет и через сколько. Я папе пока скажу, чтобы тоже не переживал.

– Спасибо, мамуль.

Машину обещают быстро. И все время, пока она ехала я не находила себе места задавая мужчине вопросы, на которые он не торопился отвечать.

– А там платно? Как мы заплатим за лечение?

– Это вам лучше обсудить с боссом.

– Боссом, боссом, – перекривляю и тут же извиняюсь. – Простите. Я на взводе.

Он только кивает и дальше молча стоит у стены.

Мама заскакивает как мяч пинг-понга и тут же выталкивает меня за дверь с просьбой сразу рассказать, как там дела.

В клинику пропустили сразу. Переодели и провели к нужной палате.

Страшась увидеть его, вошла и закрыла глаза. Но пикающий прибор, сообщающий работу его сердца странным образом меня, успокаивал с каждым ударом, и я посмотрела.

Стас лежал прикрытый голубой простыней. Но без всяких трубок, только капельница стояла рядом.

Подошла и расплакалась, видя синяки под глазами и бледность на лице.

Поцеловала аккуратно его в щеку и села рядом, взяв в свою руку его правую кисть.

Мне не хотелось ничего говорить. Мы не в фильме. Я знала, что он вернется к нам с дочкой. Я знала, что он будет рядом, но… кое-что хотелось попросить.

– Ты нам нужен, поэтому возвращайся скорее, родной, – шепнула еле слышно.

Конечно хотелось, чтобы он открыл глаза и отпустил шуточку, но Стас молчал, и был неподвижен.

Недолго просидела, рассматривая любимые черты лица и дверь в палату открылась.

Повернулась и увидела его мать в кресле.

– Татьяна Романовна? – встала и подошла к ней. – Хотела зайти к вам после него.

– Не стоит, – печально улыбнулась и перевела свои глаза на Стаса. – Пойдем в коридор, чтобы не мешать?

– Конечно.

Медленно шла за ней. Но она молчала.

– Войдешь? Я в сорочке этой, не хочется так в коридоре сидеть.

– Да-да, пойдемте. Это и правда неудобно, – закрыла дверь, и она предложила сесть в кресло.

– Ты уже знаешь, что произошло?

– Нет. Мне охрана сказала, что вы оба в больнице и с вами все нормально. Больше ничего. Я весь день пыталась до него дозвониться.

– Прости, я попросила всех молчать, пока у Стаса не будет стабильное состояние. Иначе ты бы переживала еще сильней. А так, он действительно теперь в порядке. Перевели в палату.

– А что случилось? Он поехал за вами и…

– Его отец. Эта подлая гнида… боже… Сколько всего натворил и жил себе припеваючи, а я отпустила ситуацию и смотри к чему привело. Я не должна была, понимаешь? Но оказалась слаба перед горем. Он говорит, что простил, но я знаю, что те обиды, те года моего самобичевания и оставленный он наедине с одиночеством он не простит.

– Он ваш сын, он…

– Именно поэтому. Я мать и забыла о втором моем мальчике. А сейчас он уже мужчина и сам стал отцом. На что ему я?

– Не говорите так, Татьяна Романовна. Он вас любит. Очень любит. Он может злиться, он может говорить что угодно, но знаете, вы та, за кого был готов бороться всегда и до победного, даже проигрывая каждый раз.

– Но знаешь, Алиса, сейчас только ты и дочь ему важны, вы на первом месте и это правильно.

Улыбаюсь ей, потому что это