– Ты знала, что Долина – колония? – спросил он.

– Нет, конечно, – соврала я. – Но пиратской базы там нет. Это не Уортон. Просто колония, и все. Потерянные монахи уплыли. Оставили только несколько человек охраны. Но про что нам сейчас точно надо подумать, так это про антибиотики.

– Да, ты уже говорила. – Абран встал и принялся мерить шагами каюту.

– У тебя ведь сохранились координаты? – спросила я.

– Тайник на островке Руэнлок, – кивнул Абран. – Он находится чуть к югу от Сломанного Дерева: последнего порта, куда мы зайдем, прежде чем пересечь Атлантику.

– Значит, базы там нет?

– Базу никогда не устраивают там же, где тайник. Но пираты время от времени возвращаются, чтобы спрятать еще что-нибудь или забрать из тайника товары на продажу. – Абран помолчал. – Но туда вряд ли вернутся. Через год после того, как я сбежал, на нашем корабле «Черной лилии» разгорелся бунт. Половину команды перебили, назначили нового капитана. Друг из Яблоневого сада рассказывал. Уж не знаю, остался ли на борту кто-то, кто в курсе, где что спрятано. Стражу они возле каждого тайника не выставляют. Но с другой стороны, за это время его мог найти и разграбить кто-то другой.

– Давай вынесем этот вопрос на голосование, – предложила я.

Меня давно одолевает подозрение: Абран выносит вопросы на голосование, только если уверен, что команда его поддержит.

– Когда я в последний раз воровал у пиратов, убили моего брата. А почему? Потому что я растерялся. Все пошло не по плану. С этими делами всегда так. Ты не пробовала, не знаешь.

– А вдруг все заболеют? Надо хотя бы попытаться…

– Чем ближе к зиме, тем хуже погода, – вздохнул Абран. – Мы не можем позволить себе тратить время на лишние остановки. Эти северные зимние шторма…

Абрана передернуло. Плавание через Атлантику пугало его больше, чем я думала. Он опустился на койку рядом со мной и обнял меня за плечи.

– Неужели совсем не беспокоишься? Не боишься, что команда заразится чумой? Даже из-за колонии не тревожишься? – спросила я.

Ожидала, что Абран будет грозиться изменить курс. Эта его апатия стала для меня неприятным сюрпризом. Наблюдая за ним, я вдруг поняла: а ведь я боюсь не только за Перл, но и за всю команду. Им нужен человек, который не погрузится в алкогольный дурман, когда людям больше всего необходим крепкий лидер. Тут я решила: если Абран не скажет остальным про эпидемию и Потерянных монахов, это сделаю я. При одной этой мысли меня замутило. А вдруг они откажутся плыть в Долину?

Абран уставился на меня красными глазами.

– Милая, неприятности подкарауливают за каждым углом. Я уже устал к ним готовиться.

Его рука скользнула мне под рубашку. Пальцы нащупали грудь. Спьяну Абран лапал меня грубо. Его мысли витали где-то далеко, а мое тело он теребил рассеянно, как безделушку. Его прикосновения в первый раз стали мне противны. Абран схватил меня за подбородок и развернул мое лицо к себе. Я его оттолкнула.

Он потянулся к моей руке. Я вскочила с койки. Схватила бутылку виски и метнула в стену. Осколки осыпались на пол с мелодичным звоном: ни дать ни взять музыка ветра на террасе.

– Ты на корабле не один! – напомнила я.

Абран уставился на меня. Расширенные зрачки отблескивали в свете свечей.

– Ты тоже, милая.

После того вечера я избегала Абрана. Про эпидемию в Долине мы больше не говорили. Два дня спустя вся команда праздновала четвертый день рождения «Седны». Марджан готовила вовсю. В меню входили копченая треска, картошка, зелень, персики и фасоль. Все искали лишний повод зайти в кают-компанию, чтобы насладиться ароматами, доносившимися из камбуза. Мы давно сидели на строгой диете: одна соленая рыба и кислая капуста. Все успели соскучиться по разнообразию.

Марджан вышла из камбуза и отправилась в трюм за консервами. Мы с Перл остались чистить ведро картошки.

– Как выглядит Роу? – спросила Перл, едва Марджан покинула камбуз.

Обычно Перл задавала вопросы про сестру с утра, когда остальные расходились по делам, а мы вдвоем задерживались в общей спальне.

– Немного похожа на меня, – ответила я. – Темные волосы, глаза как море.

– А змей она любит? – спросила Перл.

Тут вошла Марджан и поглядела на нас со своей дежурной добродушной улыбкой.

– Забыла полотенца в стирку бросить. От них весь камбуз плесенью провонял.

Я не ответила на вопрос Перл. Та подтолкнула меня картофелиной.

– Ну так любит или нет?

– Зайка, подожди секундочку, – сказала я, притворившись, будто все мое внимание поглотил гнилой кусочек картофелины, который надо срочно срезать.

Марджан торопливыми шагами вышла из камбуза с охапкой отсыревших, покрытых плесенью полотенец.

– Перл, о Роу не должен знать никто, кроме нас, – сказала я. – Это наш секрет.

Когда Перл поглядела на меня, я ожидала увидеть в ее взгляде удивление или любопытство. Думала, дочка жалобно спросит: «Почему?» Но вместо этого я натолкнулась на твердый, понимающий взгляд, говоривший: «Я знаю». Перл улыбнулась с легкой насмешкой. Похоже, нарочно меня дразнила. Радуется, что заставила меня понервничать.

– Перл, ты понимаешь, почему мы никому не говорим о Роу?

– Мы плывем за ней. Это опасно, и никто не должен узнать насколько.

Я уставилась на Перл во все глаза. С того дня, когда мы повстречали того пирата, Перл знала, что мы поплывем спасать Роу. Но когда она сообразила, что для этого мы обманываем команду? И как Перл поняла, что нам предстоит опасное плавание: по моему беспокойству? А может, она слышала, как мы с Дэниелом разговаривали в мангровой роще про эпидемию?

Перл вернулась к чистке картошки. Она орудовала ножом быстрыми, уверенными движениями. Вид у нее по-прежнему был довольный. На губах играла легкая улыбка. Иногда в Перл проскальзывала будущая женщина, и это меня пугало. Дочка будет сильней и упрямей меня. Я научила ее обманывать, и она оказалась способной ученицей. Я учила Перл выживать в этом новом враждебном мире.

Тут Марджан вернулась в камбуз с несколькими консервными банками в руках и выгнала нас из кают-компании. Сказала, хочет все доделать сама.

Вечером быстро похолодало. Когда мы вернулись в кают-компанию, там уже зажгли керосиновые лампы. Стоило шагнуть внутрь с продуваемой ветрами палубы, и нас сразу окутал теплый запах свежеиспеченного хлеба. Посередине стола красовалось блюдо с треской. Марджан приготовила ее с помидорами и персиковой сальсой. От блюда исходил насыщенный сладкий аромат.

Перед тем как все сели за стол, Марджан отдернула кухонную занавеску и вынесла на блюде маленький торт. В центре свеча с розовыми полосками. Сейчас такие не делают: видно, уцелела со времен потопа.