– Дверь!!! Быстро!!! Открывай, твою мать!!!

Водитель опять пожал плечами. Дверь отъехала в сторону.

Света выскочила из автобуса на ходу. Точнее будет сказать – не «выскочила», а «вылетела». Даже и не надеясь устоять на ногах, сгруппировалась, несколько раз перекатилась по припорошенному свежим снегом асфальту, больно приложилась плечом и бедром, но, к счастью, ни на что более существенное, чем Таллиннское шоссе, в темноте не налетела. И, уже через секунду вскочив на ноги, побежала, прихрамывая, в том направлении, откуда только что приехала. А автобус, удивленно перднув солярочным перегаром, заспешил по пустому шоссе в сторону Кингисеппа.

Удивительно, что при падении Света умудрилась не потерять свою сумочку.

Удивительно, что к тому же она умудрилась не потерять и прокурора.

Муха потратил много времени после того, как сошел с автобуса. Слишком долго отыскивал в кромешной темноте какую-нибудь тропу, ведущую от шоссе к группке жилых домов, отметившихся в темноте несколькими прямоугольниками освещенных окон. Чересчур осторожно пробирался по этой тропе. А Конфетке просто повезло – она угадала направление, по которому пойдет прокурор. Похоже, судьба благоволила ей этой ночью. И вскоре после того, как свернула с шоссе и, рискуя переломать ноги на бездорожье, побежала в направлении светящихся окон, надеясь перехватить Муху там, Света заметила впереди его силуэт. Если бы не выпавший снег, она бы, наверное, так и налетела в темноте на объект. Вот был бы облом! Впрочем, ничего. Как-нибудь отбрехалась бы.

Конфетка облегченно вздохнула и сбавила скорость. Прокурор не потерян, теперь главное – не выдать ему своего присутствия. Не хрустнуть какой-нибудь шальной веточкой. И не сломать, неосторожно ступив в какую-нибудь колдобину, ногу. А все остальное просто: доведет объект до подъезда – или куда он там намылился, – отзвонится Денису, а уж он-то достанет здесь Муху без особых проблем. Короче, кранты вам, господин прокурор!

Господин прокурор об этом не знал. Конечно, предполагал подобный гнусный исход, но все же на что-то надеялся. Был уверен, что сумел надежно спрятаться, сбежав из Питера. Если бы он узнал о крадущейся следом Конфетке, у него, наверное, случился бы инсульт. Или инфаркт.

Но Муха в счастливом неведении зашел в подъезд пятиэтажного дома. Немного выждав, следом, стараясь не скрипнуть входной дверью, юркнула Света.

Внутри терпко воняло кошками.

Муха, шаркая, поднимался по лестнице. Конфетка на цыпочках кралась за ним. То, что она разведала подъезд, в котором засядет прокурор, – замечательно. То, что она сейчас узнает этаж, на котором находится квартира, куда направляется Муха, – без вопросов. Но хорошо бы определить и саму квартиру. Их, как-никак, по четыре на каждой площадке, так что знать лишь этаж недостаточно. Как хорошо, что в подъезде кроме мерзкого запаха стоит кромешная темень.

Прокурор поднялся на самый верх. Та-а-к! Пятый этаж. Дело движется. Осталась только квартира.

Как и с этажом, с ней не возникло никаких проблем. От лестницы – первая направо.

Громко скрежетнули замки. Дверь отворилась, выпустив наружу луч света, обрисовавший в темноте силуэт прокурора. Перегнувшись через перила, Конфетка осторожно выглянула на площадку пятого этажа.

Глуховатый мужской голос:

– Ну, здравствуй. Проходи, только тихо. Дрыхнет семейство.

И дверь захлопнулась.

Света поспешила вниз. Нюхать кошачьи ссаки ей надоело.

Все. Дело сделано. Прокурор не ушел, а она просто умница. Правда, чуть не упустила объект. Но ведь «чуть» не считается. Главное, что не упустила! Теперь остается лишь позвонить Знахарю: «Приезжай, забирай» – и расслабиться. Как хорошо!

Конфетка вышла на улицу и сунула руку в кармашек шубейки.

Нет! Вовсе не хорошо! Вообще ничего хорошего не было! И не было сотового!!! Выронила, когда выпрыгивала из автобуса. Теперь, даже если вернуться к шоссе, все равно… Нет, эту мысль можно сразу выкинуть из головы. Со Знахарем не связаться. Во всяком случае, до утра.

Света смела снег со скамейки возле подъезда и обреченно присела на краешек. Вот теперь-то у нее и начались основные проблемы.

Когда междугородный «Икарус», следующий на Ивангород, прибыл на автовокзал города Кингисеппа, там его уже поджидал черный «Форд Эксплорер». Не успел водитель автобуса открыть дверь и начать выпускать пассажиров, как из «Форда» выбрались двое невысоких парней в черных кожаных куртках. Они неторопливо подошли к «Икарусу» и принялись наблюдать за выходящими на улицу пассажирами.

Старуха с двумя большими пакетами, пьяненький мужичок, женщина со спящим ребенком на руках… Всего шесть человек. Или шесть с половиной, если считать и ребенка. Светы не было! Ни ее, ни прокурора!

Сварадзе и Глеб растерянно переглянулись. Потом, ни слова не говоря, Сварадзе поднялся в автобус и быстро прошел по салону.

– Ну и? – нетерпеливо спросил Челентано, когда Серега спустился обратно. – Пусто?

В ответ тот молча пожал плечами.

– Хорошо посмотрел?

– Ну что я, слепой по-твоему, да?! Или дебил? – Сварадзе глухо прокашлялся, сплюнул на свежий снег и хлопнул себя по карману. – Трубка в машине. Набери Светку.

Глеб достал «Моторолу». Откинул крышечку…

Конфетка не отвечала. Причем телефон был включен. Она просто не отвечала!

– Вот теперь геморрой, – пробормотал Челентано. – Пошли в машину. Надо будить Дениса.

Элементарная мысль спросить у водилы «Икаруса», а не сходили ли по пути мужчина и девушка, пришла мне в голову, когда удалось стряхнуть с себя сон, сообразить наконец, где сейчас нахожусь, и осознать, что же произошло – мы какимто немыслимым образом потеряли и Конфетку, и прокурора!

Как раз в тот момент автобус медленно выруливал с площадки вокзала на улицу.

– Вот падла! Не остановим? – Сварадзе повернул ключ зажигания, и двигатель «Эксплорера» мягко заурчал.

– Бесполезняк, – покачал головой Челентано. – Хрен он тебе остановится. Короче, до Ивангорода ему езды меньше часа. Давай двигай туда. Там и спросим. – Он едко ухмыльнулся. – Вот ведь два дурака. Сразу додуматься до этого было нельзя.

– Не два, а три… – самокритично приплюсовал я к Сереге и Глебу себя – дурака. Это усталость.

Эх, если бы не усталость. Если бы додумались сразу.

Тогда, возможно, для Светы все было бы подругому.

* * *

Конфетка замерзла. Ноги в осенних сапожках просто окоченели. Вот была бы с ней здесь, в этой деревне, ее верная красненькая «девятка». Как было бы здорово! Но машина брошена возле метро «Проспект Ветеранов», и если ее еще не угнали, стоит сейчас в одиночестве, промерзшая и припорошенная снегом, тесно прижавшись к высокому неприступному поребрику.