…В отличие от прошлой встречи не было ни армянского коньяка, ни водки «Красная Армия». Не было воспоминаний о веселой и беззаботной жизни в училище. Не было печальных вздохов по безвременно ушедшему из жизни Толе Картаеву.

И, казалось, иссякли у Владимира Сергеевича запасы той жгучей злобы на Разина, которой он буквально пылал три месяца назад. Жажда мести со временем перегорела в душе генерала с осознанием полной бессмысленности дальнейшей охоты на Костоправа. А если к этому еще и присовокупить те, до крайности неприятные, минуты, что пришлось пережить в заоблачном кабинете министра!

В течение двух последних недель Рудновского на ковер вызывали три раза. И все три раза по вопросу затеянной с его подачи и проводимой под личным его руководством крупномасштабной чистки среди воровских авторитетов Северо-Западного региона России. Операция под кодовым названием «Сестрорецк» ни только не принесла хоть каких-либо положительных результатов, но и внесла дисбаланс в устойчивое равновесие, установившееся в последние годы в криминальном Петербурге, спровоцировала очередную волну передела сфер влияния между бандитскими группировками. Более-менее удовлетворительная статистика преступности в городе оказалась совершенно испорченной буквально одним мановением чиновничьей руки из Москвы. Питер теперь уже не в угоду предвыборному пиару, а в действительности стремительно становился криминальной столицей России.

– А меня все, кому только не лень, ставят раком, – пожаловался Рудновский, задумчиво крутя в толстых пальцах маленькую фарфоровую чашечку с кофе. И подвел итог: – Вылечу, чувствую, из этого кабинета еще до Нового Года. И не столько это обидно, сколько то, что так и не достал этого Костоправа. Жив ли, подох ли, даже не представляю. Не говоря уж о том, где он сейчас, если жив, может скрываться. – Генерал МВД оторвал взгляд от чашечки с кофе и с легким укором посмотрел на своего гостя. – Вадим, а ведь ты обещал мне помочь в этом.

– И что же, ты хочешь сказать, не помог? Я отыскал для вас нору под Вырицей, где отсиживался Разин, – бесстрастно сказал Арцыбашев, – и не моя вина в том, что вы провели захват настолько бездарно, что от вас успела бы скрыться и столетняя бабка. Что уж тут говорить о Костоправе? Я так понимаю, этот свой «Сестрорецк» вы свернули?

– Да. Оттуда распорядились, – Рудновский указал пальцем на потолок, – а я отдал команду. И теперь буду дожидаться отставки.

– Что же… – Арцыбашев посмотрел на часы и поднялся из кресла. – Чем я могу тебе в этом помочь, даже не знаю. Вроде, ничем. Разве что дать избитый совет: не бери, Володя все это в голову и помни о том, что бывали времена и похуже, но беды проносило мимо нас стороной, а если порой они кого-то и задевали, то почти безболезненно. Держись.

– Ты уходишь уже? – Рудновский совершенно беспомощно уставился на своего гостя… своего друга. Или уже бывшего друга? Все сейчас от него отвернулись. И Вадим что, вместе со всеми?

– Да. Мне пора. Впереди дел еще целые горы. – Арцыбашев отворил дверь кабинета, выглянул в приемную – ушла ли уже симпатичная секретарша? Ушла. А жаль. – Не отчаивайся, Володя. И звони, если что. Телефон мой ты знаешь. И знаешь, что я всегда тебе помогу.

«Нет, уже не поможешь. Зачем тебе заморочки с опальным генералом МВД?» – растерянно качнул головой Рудновский, провожая взглядом выходящего в приемную гостя.

«Нет, помогать тебе и не собираюсь. Сдался ты мне, Володя! Помимо тебя есть дела поважнее», – подумал Рудновский и плотно прикрыл за собой дверь кабинета.

У него по губам скользнула надменная улыбка победителя.