Так вот, несмотря на это все, я уже не злюсь, если только на себя. Встретить ее вечером не получится, не успею, потому что сам поздно вернулся. У Киры куплены билеты на самолет, и забрать ее из аэропорта я никак не могу. Договорились встретиться уже дома. Я приехал, естественно, раньше, но Кира вернется почти сразу же после меня.

Конечно, я не скажу ей, что целовал другую, но и спокойно чувствовать себя рядом с ней у меня тоже вряд ли получится. Я не намерен бросать ее и уходить. Может, так было бы максимально честно, но и очень больно тоже. Не только для нее. Поэтому сейчас я не уйду. Не так. Я обещал, что не предам, и черту я не переступлю никогда. Да, поцелуй был, но дальше это точно бы не зашло, даже при других обстоятельствах. Я бы просто не позволил этому пойти дальше. Отдаю себе отчет в том, что происходит, и понимаю, что должен сейчас собраться с мыслями и успокоиться.

У меня есть девушка, и это Кира. И я сам выбрал эти отношения, поэтому на мне ответственность, которую я четко осознаю. Теперь будет сложно, но Кира не виновата, что я такой, и ее чувства ко мне (да и мои к ней, вообще-то) говорят о том, что я не могу сбежать и оставить ее прямо сейчас. Уходить надо нормально, а не так, как Миллер в свое время.

Когда в дверях поворачивается ключ, время приближается к полуночи. Я успеваю только разобрать вещи, сходить в душ и сделать пару бутеров. Слышу, как Кира закатывает в квартиру свой чемодан на колесиках, и выхожу на этот звук.

— Привет, — очень спокойно здороваюсь, перехватываю ручку чемодана из ее рук и перекатываю его к стене.

Обычно Кира набрасывается на меня в такие моменты, залетает чуть ли с руками и ногами, но чувствует подвох, видимо.

— Привет, — говорит в ответ с таким же спокойствием.

Я помогаю ей снять куртку, она разувается и все-таки тянется ко мне с тем, чтобы обнять. Я обнимаю в ответ, искренне надеюсь, что уже не пахну пафюмом Жени. Сука, как будто бабник какой-то, у которого любовницы. Это все не для меня.

— Обижаешься, что не поехала с тобой?

— Уже нет. В Питере было хорошо?

— С тобой было бы лучше, — шепчет тихо.

Согласен. Вместе было бы лучше, но вряд ли это смогло бы все исправить. У нас получилось бы с Кирой, не будь я самим собой, влюбленным долгие годы только в одну девочку. Кира — чудесная, я говорил это и буду говорить. Просто я не полюблю ее так, как ей хотелось.

— Устала? — осторожно освобождаюсь из легкого плена и отхожу, пока она мчится к чемодану.

— Нет, не сказала бы. Привезла кучу подарков, они все в чемодане, сейчас я…

— Может, завтра?

— Что случилось, Ян? — она открывает чемодан, раскладывает на полу, но так и зависает над ним со своим вопросом.

Пауза. Не хочу говорить, потому что чувство вины сразу спрыгивает с потолка и приземляется четко мне на голову. Я виноват перед ней. Каждый гребаный раз, когда думаю о Жене, когда желаю, чтобы с ней все было хорошо. А сегодня виноват в кубе. В квадрате, если хотите.

— С ней виделся, да? — Кира произносит это сама. Угадывает безошибочно.

— Это получилось случайно.

— Да плевать, Ян! Почему у тебя такая реакция на нее? Почему? Каждый раз! В театре, на дороге, когда ты афишу с ней увидел, сегодня. Не кажется ли тебе, дорогой мой Ян, что ты слишком много внимания ей уделяешь? Она же бывшая, Ян! Разве ты не понимаешь? Я на все закрываю глаза, на что могу, но это переходит границы нормального!

— Кира, ну остынь, — обхожу раскрытый чемодан и сажусь напротив девушки, пытаюсь взять за руку, но она выдергивает. — Я же тебе говорил: между мной и Женей ничего не может быть. Мы встретились совершенно случайно, никто не догадывался об этом.

— Но мысленно ты сейчас с ней, — я снова беру за руку, она пытается вырваться, но это уже вялая попытка, и я только ближе придвигаюсь к Кире.

— Пожалуйста, Кир, не надо.

Две женские истерики за день — перебор.

— Я же не могу вечно думать о том, что между нами стоит третий лишний, — вдруг так прямо признается и сама тут же осознает, что сказала это вслух.

Резко отпускаю ее, снова передвигаюсь, облокачиваясь на стену, а Киру притягиваю к себе.

Мы знакомы четыре месяца, мы уже привыкли друг к другу и хорошо узнали все черты характера, хотя эти несколько месяцев — все же мало по-настоящему. Но я не думал, что все сложится так, а теперь…

— Кир, ты думаешь о ней, а не о нас. А ведь это ты не поехала со мной.

— Я то есть виновата? Я? — Кира резко поднимается и нервно мечется по комнате, пытаясь разложить вещи.

— Ты не виновата, но ты ведь понимаешь, в этом месяце мы много времени провели не вместе, и это большой минус.

— И все, прошла любовь, Самойленко? Да ее и не было, да? Я же просто запасной аэродром.

— Не говори так! Ты всегда была для меня самой собой, Кира, а на заменой кому-то!

— Хорошо, не замена, но и не очень-то серьезно, раз ты видишь бывшую и плывешь от нее!

— Кир, давай не будем.

— Отличное решение. Я тогда пойду спать!

Выкрикивает она это так, что становится не очень похожа на человека, желающего побыстрее лечь и уснуть. Кира залетает в душ, переодевается в пижаму и, бросив свой чемодан ровно таким, каким он был в момент ссоры, действительно ложится спать. При этом отодвигается подальше от меня и всем своим видом показывает, что не нужно ее трогать. Раз тактильная Кира против объятий перед сном, все действительно плохо.

На следующее утро чемодан по-прежнему стоит в комнате и мозолит глаз, но Кирюха не спешит его разбирать. А пакет с сувенирами и вовсе заброшен в шкаф, видимо, сейчас он как-то морально давит. Мы разговариваем лишь на бытовые темы, а дорога до работы вообще проходит в дикой для нас тишине. В офисе Кира надевает наушники и погружается в мир своих задач, совершенно не подглядывая за мной, не трогая под столом мою ногу своей, не улыбаясь мне и не намекая на кофейную паузу.

Да, все реально плохо. Я ожидал чего-то, но не