– Только попробуй! – зыркнула на соседку женщина с пятном. – Я твою собачонку тут же придушу!

– Я не могу! – всхлипнула Луиза Прохоровна.

Нинель поняла, что рассчитывать ей не на кого. Может быть, Надя вернется? Да что она сможет сделать против этого бугая? Вон шею какую наел! Здоровый, черт!

– Я не могу ходить! – сказала Нина, указывая на лангетку на ноге. – Куда я пойду?

– Слушай, ты меня лучше не зли! – рявкнул мужик. – До двери дошла, так и до машины дойдешь!

Под суровыми взглядами незнакомцев Нина надела пальто и вышла из квартиры. Как назло, внизу не встретился никто из соседей, не было ни дворника, ни управляющего, и мамаши с колясками гуляли далеко в скверике. Не орать же…

Уходя, женщина с родимым пятном спустила Мисюсю на пол, и Луиза Прохоровна бросилась к своей собачонке. Однако та была ей не очень рада, провожая грустным взглядом свою новую знакомую, которая хотя и едва не задушила ее, но зато накормила вкусным пирожным.

Ксения продолжала изучать карту в телефоне. Надежда допила кофе и, собираясь уходить, проверила телефон. Тот оказался отключен. «Надо же, как утром отключила, чтобы никто не мешал уборкой заниматься, так и забыла».

Было сообщение от мужа, что сегодня вернется вовремя, и пропущенный звонок от Нины.

Когда Надежда перезвонила, Нинин телефон не отвечал. Вот куда она подевалась, интересно знать, когда из дому выйти не может?

Еще раз послушав длинные гудки, Надежда почувствовала смутное беспокойство и набрала номер своей тезки, Нининой сиделки, домработницы и телохранительницы.

Надя ответила сразу. Голос ее был напряженным, взволнованным и расстроенным.

– Что случилось? – спросила Надежда Николаевна, представившись. – Я звоню-звоню Нине, а она не отвечает!

– Пропала Нинель Валерьевна! – выпалила Надя. – Говорила я ей, чтобы никому не открывала, да она, видно, не послушалась…

– Пропала? – испуганно переспросила Надежда Николаевна. – Как пропала?

– Вот так – пропала, и все! – отрезала тезка и отключилась. Видно, не хотела объясняться с малознакомыми людьми.

– Что случилось? – спросила Ксения, увидев изменившееся лицо Надежды.

– Нина пропала…

– Как пропала?

– Боюсь, что ее похитили. Домработница не стала со мной разговаривать. Кто я такая, чтобы отчет мне давать? Поеду туда, попробую на месте разобраться. Что-то у меня на сердце тяжело, ведь пытались уже Нинку убить, а теперь похитили.

– Я с тобой, – решительно заявила Ксения. – Один ум хорошо, а два – сама знаешь… Тем более я на машине.

Через полчаса женщины подъехали к Нининому дому и поднялись на ее этаж.

Надежда уже хотела позвонить в Нинину квартиру, как вдруг какая-то сила толкнула ее к соседней двери. Прильнув к двери ухом, Надежда услышала шумное, взволнованное дыхание, а затем – тоненькое поскуливание.

– Луиза Прохоровна, откройте! – строго проговорила Надежда Николаевна. – Я знаю, что вы здесь!

Замок щелкнул, дверь открылась.

На пороге стояла Луиза Прохоровна с красными, воровато бегающими глазами. К обширной груди она прижимала вяло вырывающуюся Мисюсю.

– Что случилось? – осведомилась Надежда, переводя взгляд с хозяйки на собачку, словно ожидала ответа от обеих.

– Я… я ни при чем… – пролепетала Луиза Прохоровна. – Я не виновата…

Эти слова и особенно виновато бегающие глаза соседки ясно показали Надежде, что на самом деле Луиза Прохоровна имела к произошедшему самое прямое отношение.

– Говорите! – приказала она, сурово нахмурив брови. – Вам и самой сразу станет легче, когда вы мне все расскажете!

Эту фразу в каком-то старом детективном фильме произносил полковник милиции с благородной сединой на висках. Тогда она подействовала.

Подействовала и сейчас.

Луиза Прохоровна втянула Надежду и Ксению в свою квартиру и тут же бурно разрыдалась:

– Это все из-за нее, из-за Мисюсеньки… они ее задушить обещали, если я что не так сделаю… вот мне и пришлось… у меня не было выхода… я же не могла допустить…

– Не могла, – согласилась Надежда. – А теперь расскажите подробно, что произошло.

– Они со мной в лифт вошли… – начала Луиза Прохоровна. – И тут эта женщина достала пирожное и дала Мисюсе…

При этом воспоминании Мисюся сладко зажмурилась.

– Значит, была женщина… – выделила Надежда из Луизиных слов зерно смысла.

– Да, и женщина, и мужчина…

– А как они выглядели?

– Ну как… обыкновенно…

– Молодые? Старые?

– Не то чтобы молодые, но и не совсем старые… примерно как я.

– Так… А какие-нибудь особые приметы у них были?

– Какие предметы?

– Не предметы, а приметы. Что-то в них было необычное? Запоминающееся?

– Да нет, ничего такого. Хотя… у женщины родимое пятно было на щеке…

– Пятно? – Надежда сделала стойку. – Какое пятно? Большое? Маленькое? Какой формы? На какой щеке?

– Довольно большое, на бабочку похожее… – Луиза покрутила головой, вспоминая. – Щека левая, точно!

– На бабочку? – Надежда переглянулась с Ксенией. – Это она… женщина из библиотеки!

– Вы ее знаете? – тут же отреагировала Луиза Прохоровна. – Чего тогда спрашиваете?

Надежда хотела уйти, но задержалась на пороге.

– Луиза Прохоровна! Вы понимаете, что являетесь соучастницей похищения человека? – отчеканила она. – Если с Ниной что-то случится, вы будете виноваты!

– Да я знать ничего не знаю! – тут же опомнилась соседка. – Мало ли чего я вам наболтала! Ворвались, напугали немолодую одинокую женщину! Не было ничего, куда Нина подевалась, понятия не имею, так в полиции и скажу, они мне поверят!

– В полиции, может, и поверят, – разозлилась Надежда, – а вот как быть с Сергеем Васильевичем? Вы знаете, кто у Нины муж, хоть и бывший?

Противная тетка побледнела и прижала руки к сердцу. Надежда же вышла из ее квартиры, хлопнув дверью как можно сильнее.

Домработница Надя открыла сразу, видно, ждала кого-то.

– От Сергея Васильевича обещали приехать… – пояснила она.

– Вы не волнуйтесь так… – начала Надежда разговор.

– Да что я? Выскочила всего-то на полчаса в магазин да в аптеку еще зашла. Прихожу, а ее нет, и дверь нараспашку…

– В чем она ушла? Каких вещей не хватает? Может, в розыск придется объявлять… все равно вас спросят…

– Ну… – Надя быстро просмотрела вещи в прихожей, – значит, пальто надела синее, сапожки короткие без каблука, высокие-то ей не налезут… Сумку не взяла, вон она стоит.