– Немо, – окликнула мама, – познакомься. Это главный спонсор нашей экспедиции. Великий Крокус.

У Немо отвисла челюсть. Луна заволновалась.

– Ну ладно, – выпалила она, – я кое-что врала. Я и правда дочь Крокуса, что теперь?! И это нас сто раз выручало…

– Пират? – выдавил Немо, не спуская глаз с матери. – Дал вам Арканум? Но почему?

– Да потому что именно пират открыл планету Сокровищ, – мама развела руками. – О Флавиусе не так много знают во вселенной, но на Тортуге дети вырастают с его именем на устах. Пока могли, мы все время были на связи с Крокусом, и он старался держаться поблизости.

Луна усмехнулась:

– А я-то гадала, почему на Планете Банков при разговоре с ним почти не было помех…

Великий Крокус уже было ответил, как вдруг что-то брякнулось ему под ноги. По кристаллам пробежала рябь.

– Что это? – Крокус недоуменно крутил в огромных ладонях фиолетовый глаз на металлическом шнурке.

– Вау! – присвистнула Луна. – Она втянула свой сенсор.

Все вокруг стремительно наполнялось зеленым туманом.

– Она… – Немо ахнул. – Мерзлый астероид, Сфера решила, что она – ценный артефакт. Она контейнирует сама себя!

Великий Крокус мгновенно оценил опасность.

– НА БОРТ! – взревел он. – У нее не хватит сил раздавить крейсер!

В ту же секунду раздался взрыв невиданной силы. Ударной волной сбило с ног даже Крокуса.

– Чашка, – одними губами вымолвил Немо.

– Дыря-я-вый мегащит… – Луна разинула рот.

В зал один за другим выплывали прорвавшиеся сквозь преграду шары. Одни ослепительно искрились, в других кружились черные воронки – в замкнутом пространстве шары перестреляли сами себя.

Немо дернул ошалевшую Луну за ногу:

– Беги!

Она проворно вскочила и, пригнувшись, ринулась к трапу. Остальные затопали следом. Шары среагировали на движение мгновенно. Несколько лучей устремились в отца, который бежал последним, прикрывая других плащом. Плащ спас его от удара, но не помог удержаться на ногах: отец упал как подкошенный на границе зеленого тумана.

– Папа! – Немо рванулся к нему, но почувствовал, как сильная рука схватила его за шиворот и швырнула в направлении крейсера.

К отцу огромными шагами бежал Великий Крокус. Туман сгущался, тело отца деревенело, он пытался ползти, но руки отказывались двигаться. Шары один за другим начали стекленеть, покрываясь зеленым гелем. Крокус взвалил отца на плечо и бросился к кораблю. В это время самый большой мерцающий шар, поднявшийся выше всех, выпустил свой последний разряд в грудь Крокусу. Немо закричал.

Капитан все еще кричал и вырывался из рук матери и Луны, когда на пороге показался целый и невредимый Крокус. Мама подхватила отца, Крокус задраил люк и включил защитное поле.

– Вот зараза, – он досадливо почесал грудь, – полгода теперь пигментация не восстановится.

Крокус посмотрел на застывшего Немо:

– У меня иммунитет на большинство видов излучения. Очень, видишь ли, пригождается в работе.

Он рванул ворот рубашки, обнажив порозовевшую шею, и потер руки:

– Сфер я не видал… Пусть-ка сначала мой щит продавит.

Радоваться пришлось недолго. Через несколько секунд взвыла система безопасности – Сфера щелкнула поле, как мыльный пузырь. В иллюминаторах позеленело. Затрещала обшивка корабля.

– Немо, – мама поцеловала капитана в висок.

Они оба присели рядом с отцом. Беспомощно рыкнул Великий Крокус, прижав к груди зажмурившуюся дочь.

Свет погас. Только цветные колесики, выпавшие из отцовского кармана, мерцали в полутьме мягкими огоньками. Раздался хруст, чавканье, и крейсер погрузился во тьму.

* * *

– Мне кажется, – сказал Немо, – что либо мы не вполне умерли и попали в промежуточный астрал, либо…

– Венька! – заорала Луна. – Венечка! С почином!

Она схватила космовенка и закружилась с ним по каюте. В иллюминаторе ядовито-зеленым шаром висела какая-то планета.

– Неона, – легко определил отец. – В здравом уме к ней не летают, пространство вокруг неблагополучно и полно кротовьих нор.

– Теперь их на одну больше, – заметил Немо. – Веня открыл свою первую.

Великий Крокус почтительно наклонил голову.

– Алекс, – обратился он к отцу Немо, – вы можете принять управление? С вашим мастерством будет проще покинуть опасную зону.

Луна пришла в каюту к Немо и поставила на столик коктейли:

– Космузи, ваше чешуйчество. Давай рассказывай, как тебя в Сфере не заморозило.

– Из-за Веньки. Он, хм… остаток той самой великой цивилизации. А я, получается, вроде его хранителя. И Сфера ошибочно приняла меня за хозяина.

– И вовсе не ошибочно. Помнишь, рудонец Греноух сказал, что ты принц в энергетическом смысле?

– Чушь. Венька привязался ко мне, потому что я первым его нашел, только и всего.

– Нет, – уперлась Луна, – Венька привязался к тебе, потому что чувствует энергетические потоки. Ты вернул жизнь «Наутилусу». Венька мог бы спать еще тысячу лет, если бы ты не запустил корабль. Космовята впадают в многолетнюю спячку до подходящих условий. Ты – подходящее условие. Ты разбудил космовенка и вытащил с Перфектума изгоя. Это я про себя говорю.

– Ты не изгой.

– Да?! – Луна сложила руки на груди. – Интересно, почему тогда за время обучения я не завела ни одного друга?! Не потому ли, что мне постоянно приходилось выдавать себя за кого-то еще? Мне не место в нормальном обществе, я с Тортуги. Забыл?!

– Луна, – Немо подыскивал слова, – это ничего не значит.

– Это ничего не значит для тебя! А любой другой уже давно сверкал бы пятками. Ты хотя бы представляешь, насколько опасен мой отец?!

Немо вздохнул:

– Представляю, Луна. Неужели ты думаешь, я раньше не догадался про Великого Крокуса?

Луна молча уставилась на капитана.

– Я знал, что ты из пиратского клана, – Немо смотрел на густо-синий румянец, заливавший ее щеки. – И это. Ничего. Не значит. Ты должна быть пираткой, но ты – не будешь. Иначе ты никогда не полетела бы со мной.

– Но я пиратка, – Луна приложила ладони к горящему лицу. – С самого начала я полетела с тобой из-за сокровищ!

– Я подозревал что-то такое, – кивнул Немо. – Но ты не взяла шары памяти на базе Крюкера. Отказалась от голубого кристалла на Драконе и от рубидия на Планете Камней. Если все пираты такие, то Тортуга – лучшая из планет всех галактик.

Немо больше не мог просто смотреть. Он притянул Луну к себе и поцеловал в дрожащие губы.