– Скажите, а его точно посадят? – спросил Григорий, у которого от всех этих подробностей буквально зачесались кулаки.

– Конечно, – кивнул следователь с такой железобетонной уверенностью, что лицо моего мужа буквально засияло от радости.

В этот-то момент он и позвонил – Владислав Гуляев. Звонок раздался неожиданно, когда следователь рисовал нам план проезда к зданию медицинской экспертизы. Варя подпрыгнула и ткнула меня в бок.

– Мам, это он.

– Кто он? – не поняла я, потому что на экране ее телефона мигала надпись «Гуляевававава».

– Это он звонит, Владик, – прошептала она.

– Проспался, значит, – фыркнул Григорий, уже осведомленный в полной мере о подробностях прошлой ночи. – Сколько сейчас? Уже четыре?

– Мне ответить? – спросила дочка, и я растерялась, совершенно не представляя, нужно ли отвечать на звонок человека, которого ты только что приговорила к тюремному сроку. Наверное, нет.

– Секундочку! – вмешался вдруг следователь и набрал какую-то цифровую комбинацию на своем стационарном аппарате. – Коля, зайди, с машинкой. Ответите по моей команде.

Последняя фраза относилась к Варваре.

– Просто спросите его, как дела. Можете обсудить вчерашнюю встречу.

– Зачем это? – Гриша смотрел на следователя с подозрением.

– Нам нужно его взять, – пояснил следователь, и мой муж снова с покорностью и пониманием кивнул. Не стоит мешать профессионалам.

– Взять? Прямо в тюрьму? – вытаращилась Варя, держа поющий аппарат на расстоянии вытянутой руки.

– Нет, сначала просто на дознание. Мы же не хотим, чтобы он начал бегать от следствия и пропадать. Назначь ему встречу. – Следователь безо всяких заминок перешел на «ты» и теперь говорил с моей дочерью непринужденно-фривольным тоном, как со старой доброй знакомой.

– Мама, я не хочу! – Варя посмотрела на меня, будто я была ее последней надеждой. Но дело в том, что я ничего не могла сделать, это была не моя партия, и не я решала, как ее играть.

– Назначишь ему встречу у школы, – продолжил следователь. – И все. Поставь на динамик, когда ответишь. Я запишу разговор. Ты же хочешь, чтобы мы тебе помогли, да?

– Да, – неуверенно кивнула она.

Действие и противодействие, причина, и, как следствие, ты оказываешься под следствием. Интересно, как это было для него, для Владислава Гуляева? Наверное, он только-только пришел в себя после вчерашней ночи. Кто знает, что еще он делал и куда ездил, пьяный, бездумно играющий с чужими сердцами и даже не осознающий этого до конца. Вспомнил о Варе и о том, что он понятия не имеет, куда, как и с кем она уехала из квартиры, куда он ее привез, чтобы переспать с ней, бросить и разбить ее сердце.

Что ж, тебя ждет сюрприз, Владислав, брат Маши Гуляевой, мальчик из хорошей семьи, студент финансовой академии. В кабинет зашел другой мужчина, видимо, тот самый Коля, которого наш следователь попросил зайти «с машинкой», которая оказалась диктофоном. Мужчина подошел к Варе вплотную и кивнул.

И Варя нажала на кнопку «прием».

– Привет, Кошка, – раздался голос, на удивление бодрый, с легкой хрипотцой. Наверное, много курил вчера. Я краем глаза отметила, как Григорий сжал кулаки и побелел. – Ты куда ж пропала?

– Привет, – ответила Варя, ее голос предательски дрожал.

– Ты меня напугала. Я возвращаюсь, а тебя нет. Ты как до дома добралась?

– Нормально, – пробормотала она с подсказки следователя. Он руководил ею, как невидимый кукловод, и она читала по его губам.

– Ты на меня обиделась, что ли? – спросил Влад, и следователь помотал головой.

– Нет. Не обиделась, – повторила за ним Варвара.

– Ты так больше никогда не делай, Кошка, ладно? Я просыпаюсь – а тебя нет. Ты хоть понимаешь, как я разозлился?

– Мне нужно было в школу, – выдала «от себя» дочка, осваиваясь в новой для нее роли.

– Отличница ты моя.

– Я не твоя, – бросила она, и следователь тут же нахмурился.

– Нет? А жаль! – легко отреагировал Владислав. – Это грустно, не считаешь?

– Да. Грустно.

– Слушай, я не хотел тебя обидеть, Кошка. Я был не в себе и пьян к тому же. Ты же меня простишь? Скажи, что простишь? – он говорил так небрежно, так расслабленно. Он был совершенно уверен в том, что сможет уговорить мою дочь на что угодно. Властитель ее сердца. Нет, прав Гришка, нельзя такого спускать. Нельзя! Возмущение переполняло меня, и стоило больших усилий не высказаться прямо в эфир.

– Можешь встретить меня у школы? Или ты сегодня занят? – спросила Варя, и в глазах ее мелькнула сталь – это была Гришкина черта.

– Сегодня я весь твой, – щедро бросил он, видимо, пытаясь компенсировать вчерашнее. – А тебя отпустят?

– Я еще в школе, – сказала дочь. – Мы могли бы поговорить после.

– Отлично! Я подъеду через час, – согласился он. – На нашем месте, да?

– Да, на нашем, – эхом ответила она и отключилась. Ловушка захлопнулась, а мышь, наверное, пошла чистить зубы и пить кофе. Варя стояла в середине кабинета, и руки ее сжались в кулаки.

– Что ж теперь? – спросил Григорий. Следователь собрал документы в папку, на которой уже стоял жирный номер будущего уголовного дела Гуляева. Наша фамилия стояла на нем тоже. Хорошее начало новой жизни.

– Сейчас выпишу постановление о задержании, и можно ехать, – и следователь плюхнулся в кресло с весьма довольным лицом. План, ему надо выполнять план.

Ровно через час Варя стояла около забора своей школы, уже опустевшей до следующего утра. Мы с Гришей и Алевтиной Ильиничной сидели в машине, припаркованной рядом – совсем как когда я пыталась вычислить, куда именно убежала моя дочь из школы на целый понедельник.

Теперь этот вопрос уже не представлял для меня загадки. Были проблемы куда серьезнее.

Сотрудники полиции сидели в другой машине, припаркованной чуть поодаль, так, чтобы перекрыть выезд машине Владислава Гуляева после того, как он въедет в ловушку. С другой стороны улица не имела выезда, была тупиковой. Его «Ниссан» цвета мокрого асфальта появился во дворе школы почти вовремя, Варя прождала не больше десяти минут. И все же – он опоздал. Я знала, что Гуляев скажет ей. Пробки, Кошка.

Какая, к черту, Кошка. Моя маленькая дочка, которая еще совсем недавно бегала по закрытому дворику в военном городке и прыгала по квадратикам классиков. Сероглазка, восторженно глядящая мне в рот в ожидании продолжения сказки о братьях-лебедях.

Что мы сделали не так, что какой-то молодой смазливый наглец так запал ей в душу? Или это участь всех родителей?

Владислав запарковал машину на пятачке, словно специально оставленном там, чтобы потом было легче отрезать ему путь к отступлению. Он вышел из машины и направился к Варе легкими шагами человека, чья совесть либо кристально чиста, либо сдана на хранение в депозитарий швейцарского банка. Вероятнее все же второе. Не может же быть так, что он всерьез не понимает, что делает?