«Мерзавцы, жаждавшие власти, убивали добрых людей просто за то, что они были обычными людьми, непохожими на них, – говорил Клинтон. – Но мы всегда будем помнить, что именно Сребреница стала началом конца геноцида в Европе. Мы всегда будем помнить это ужасное преступление и не посмеем его забыть. Среди тысяч невинных людей были дети, погибшие в ходе этого безумного геноцида. Я надеюсь, что название «Сребреница» будет напоминать каждому ребенку, родившемуся в нашем мире, что гордость за наше этническое и религиозное наследие не обязывает нас и не позволяет нам бесчеловечно относиться к тем, кто от нас отличается, и тем более убивать их за это. Я надеюсь и молюсь, чтобы Сребреница стала для всего мира серьезным напоминанием о том, что все мы – люди… Пусть Бог благословит мужчин и мальчиков Сребреницы и эту священную землю, где покоятся их останки».

Ремарка

Парламент Сербии в ночь с тридцатого на тридцать первое марта две тысячи десятого года проголосовал за резолюцию, осуждающую убийство боснийских мусульман в Сребренице в 1995 году и содержавшую извинения перед семьями и родными погибших. «Парламент Сербии категорически осуждает преступления против боснийских мусульман, как это квалифицировано в определении Международного суда ООН». Таким было постановление сербского парламента, за которое проголосовали сто двадцать семь депутатов из ста семидесяти трех, присутствующих на заседании. От имени сербского парламента и народа были принесены официальные соболезнования семьям погибших, поскольку для предотвращения трагедии не было сделано все возможное.

Вечером он поехал в аэропорт провожать Софию. Ее спутники уже прошли в терминал, а она все еще стояла рядом с Дронго, словно не решаясь расстаться с ним.

– Я не думала, что ты так поступишь, – призналась София. – Оказалось, что твое сердце гораздо сильнее твоей головы. А я думала, что у тебя всё – голова, даже твое сердце.

– Как видишь, ты ошибалась.

– Да, я ошибалась. Ты поступил очень благородно. Сейчас я понимаю, как тебе было тяжело, как ты заставил себя сломать, чтобы не выдавать ее немецкой полиции, поставил на карту даже свою репутацию сыщика, но не захотел окончательно раздавить эту несчастную женщину.

– Должен тебе сказать, что и убитый вызывал у меня жалость. Он ведь совсем не хотел превращаться в монстра. Его сделали таким буквально насильно, когда он был вынужден уйти из своего научно-исследовательского института и взяться за оружие. Я ведь разговаривал со всеми – и неожиданно понял, что люди ничему не учатся. Они по-прежнему не доверяют друг другу, ненавидят друг друга и при любой возможности готовы ринуться в новое противостояние. С нас так легко слетает этот налет цивилизованности… Вот это меня беспокоит больше всего. И поэтому нет никаких гарантий, что подобное снова не повторится где-нибудь в Карабахе или Осетии, в Киргизии или Узбекистане. Мы легко забываем обо всем, превращаясь в зверей. Так просто быть цивилизованным человеком в благополучной стране. И так трудно оставаться просто человеком в стране неблагополучной…

– Я хотела тебе сказать, – неожиданно произнесла София, – что могу приехать к тебе, куда ты скажешь. Только позови. Честное слово, я не думала, что еще остались такие мужчины, как ты. Правда, не улыбайся. Ты оказался даже лучше, чем я могла себе представить. Умнее и благороднее, чем даже можно было от тебя требовать. Я уже опаздываю на самолет. – Она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, но в последний момент передумала. Поцелуй в губы был долгим. – Я не говорю «прощай», – прошептала София, – я говорю «до свидания», – и побежала к турникету, через который ей предстояло пройти, чтобы попасть в зону вылета. А потом еще долго махала ему рукой.

Дронго сел в поезд и вернулся в «Марриотт». На столике в отеле лежало приглашение на банкет, подписанное Брестедом. В нем сообщалось, что мистер Арчибальд Брестед считает за честь пригласить эксперта на торжественный прием в отеле «Марриотт», который состоится сегодня в восемь часов вечера. Дронго взглянул на часы. Было почти восемь. Он поднялся и подошел к шкафу, чтобы переодеться.

Через два дня Лейла Азизи улетела в Сараево. Она искала его номер телефона, но так и не смогла его найти. Через полгода благодаря директору своей библиотеки она смогла разыс-кать электронный адрес эксперта. И прислала ему послание, состоящее из одного предложения: «Спасибо за всё».