— Проходите, Александр Сергеевич, будьте как дома, можете уборку сделать, — радушно улыбался Глеб.

— В каком это смысле? — растерялся отдыхающий.

— Пол давно не мыт, — объяснил Глеб.

— Здравствуйте, — тоже улыбаясь, сказала Анюта. — Мы скучали без вас. Третьим будете?

— Господи, вы о чем? У меня жена… — Отдыхающий из Таганрога сначала покраснел, потом, передумав, начал бледнеть.

— Нам очень жаль, но только так, — сурово проговорил Глеб. — В этом номере строгие нравы, Александр Сергеевич. Если хотите жить здесь, придется смириться с существующими нормами.

— Но это полное беззаконие… — пробормотал отдыхающий.

— Думаю, да, — озадаченно почесал переносицу Глеб, — хотя и не очень-то разбираюсь в тонкостях юриспруденции… Александр Сергеевич, дорогой, — взмолился он, — ну, оставьте нас в покое, а? В этом пансионате столько номеров, неужели трудно договориться с администратором? Дайте вы ему двести рублей, шоколадку, наконец…

— Я буду жаловаться! Я в суд подам! — гневно выкрикнул мужчина, схватил свой чемодан и, гордо задрав нос, вышел из номера.

— Аллилуйя, — прокомментировал Глеб, закрывая дверь. — В смысле, аминь.

— О нет, — вздохнула Анюта, — если нас оштрафуют, моя зарплата мне этого не простит.

— Забудь! — тряхнул отмытыми с вечера волосами Глеб. — Каждый из нас, в конце концов, найдет свое место под солнцем. Дорогая, я уже иду!

Он театральным движением скинул с бедер полотенце, прыгнул в кровать. И тут — очень вовремя! — зазвонил телефон под подушкой. Глеб чертыхнулся, задумался, но все же вытащил трубку.

— Приветствую, морпех, — доброжелательно поздоровался майор Репнин. — Как служба?

— Я на гражданке, Вадим, — сдержанно отозвался Глеб.

— Неважно. Слушай, я по-быстрому, а то отбываем скоро из вашего рая. Просто хотел довести до сведения — ты же тоже поучаствовал… Трупы мы собрали, все по списку, никого не забыли. В Симферополе арестованы пособники диверсантов во главе с неким Шестовым — так называемые местные патриоты. Костров за решеткой поет как соловей, надеется на смягчение приговора. Операцию курировал из Киева некий полковник СБУ Веселовский. Со вчерашнего дня там, кстати, уверяют, что человек с такой фамилией никогда в СБУ не служил. И вообще он пропал. Ищут пожарные, ищет милиция, супруга в печали. Странно, правда? Не исключено, что скоро Костров даст расширенное интервью отечественным и зарубежным каналам… ну, как фингалы зарастут, разумеется. Агентура докладывает, что проекты, связанные с диверсиями в Крыму, временно закрываются.

— Неплохие новости, — согласился Глеб.

— О твоих подвигах сообщено командованию. Я слышал, тебя обещают восстановить в должности?

— Да, Вадим, до меня тоже дошли слухи…

— И?

— Мы думаем…

— Слышу скепсис в голосе, — рассмеялся Репнин. — Делаю тебе официальное предложение, Глеб: переводись в наше подразделение, ты как? Зарплата нормальная, работа увлекательная, встречи с интересными людьми в разных уголках планеты гарантируем. Испытательного срока не будет — ты прошел его… Молчишь, капитан? Вот и правильно делаешь, что молчишь. Подумай, не спеши. Мой телефон у тебя есть. Ну, бывай, морпех! Счастливо провести время… на «гражданке».

Майор отключился. А Глеб еще долго держал в руках трубку, озадаченно глядя на нее. Воистину, неисповедимы пути уволенных со службы…

— Ау, ты здесь? — Анюта постучала по его затылку. — Что-то случилось?

— Мне сделали предложение, — признался Глеб. И широко заулыбался: — Не обращай внимания. На чем мы остановились? Ну, до того, как зазвонил телефон и приходил гражданин с чемоданом…

— Не помню, — вздохнула Анюта. — Это было так давно… Ладно, горе мое военное, иди скорее ко мне…