– Правда, Лиза, – ответил Артем и укрыл ее одеялом.

Они выехали, когда только начало светать, продвигались все дальше и дальше на север, оставляли за спиной поля и перелески, торфяные болота и тенистые дубравы. Туман все больше сгущался в низинах. Петрысь остановил свой вездеход.

– Все, дальше соваться мне нельзя. На патруль можно нарваться.

– И на том спасибо, ты нам больше дня пути сэкономил. Теперь пробежать осталось всего километров десять, – ответил Казимир.

– Тебе спасибо, что Тараса по-людски схоронил, не дал девку в обиду, да и за припасы тоже. Счастливого пути, Казимир.

– И тебе счастливо оставаться, Петр.

Вскинув на плечи рюкзак, Казимир пожал руку Петру и, махнув Янке, двинулся через поросший кустарником луг к знакомой деревеньке.

Добрались до места поздно вечером. Несколько раз пришлось подолгу лежать в кустарнике, пережидая патруль. В конце концов поняли, что днем не пройти. Вернулись в ближайший лесок, чтобы дождаться темноты. Едва наступила ночь, Локис осторожно провел Яну через разрушенное ограждение, затаиваясь при малейшем шорохе, повел в деревню, лежащую в нескольких километрах от Зоны.

К дому, где он оставил машину, подошли задами, даже не потревожив собак. Пробрались на сеновал, зарывшись в сено, уснули.

Утром, к удивлению хозяйки, Казимир вышел с сеновала и как ни в чем не бывало попросил разрешения сварить кофе. Позавтракали, рассчитались за постой, потом он перекинул на место стожок, вместе с Яной тщательно вымыл машину, поставил на зарядку мобильник и приказал девушке позвонить домой, сообщить родителям, что она вернется сегодня ночью.

Оставив все, что могло вызвать подозрение при возможных проверках, практически налегке Казимир двинулся в сторону оживленного шоссе. Дорога предстояла относительно простая, только бы добраться до трассы Е-95, а дальше – по прямой, никуда не сворачивая. Куда более сложно оказалось успокоить Яну. После разговора с мамой она не находила себе места и рвалась домой.

За то время, пока Яна странствовала, скиталась по Зоне, жила у деда Тараса, отец выписался из больницы и, превозмогая слабость и боль, пытался ее разыскать. Мама едва не сошла с ума, когда прочла ее сумбурную записку.

Еще мама рассказала Яне, как к ним приходили из милиции, как искали Вовчика, как билась у них в кухне в истерике его мать.

Теперь, когда Янка с каждым километром приближалась к дому, волнение нарастало. Мама связывалась с ней по телефону через каждые полчаса. Казимир старался предельно точно говорить, где они в настоящий момент находятся, и гнал машину так, что временами казалось, будто она летит, но очень низко. В результате в родной город Яны приехали ранним вечером. Родители встретили дочь бурно, эмоции выплескивали через край – и слезы радости, и негодование, и счастье, и гнев.

Вернуться домой в тот же день Казимир не смог. Не важно, что в крошечной двушке было не развернуться, оставить прямо сейчас счастливо соединившуюся семью Казимир не смог. Единственное, о чем он попросил Яну, – не рассказывать матери Вовчика, как в действительности погиб ее сын, пусть считает, что сын был убит в схватке с бандитами вместе с дедом Тарасом. И веселье, и слезы, и нечто, похожее на помешательство, царили сегодня в бедной квартирке в самом центре старого города. Немного угомонились под утро. Казимир настоял, чтобы ему постелили в кухне. Янка уснула в своей комнатке. Ее родители еще долго не могли успокоиться на своем древнем, горестно вздыхающем при каждом движении диване.

Рано утром, выходя из ванной, в открытую дверь комнаты Казимир увидел, как мама Яны во сне обнимает своего мужа, и комок подкатил к горлу: всего несколько дней назад вот так его любимая Эльза во сне обнимала его. Казимир отвернулся, шагнул в кухню, сварил себе кофе, отрезал кусок хлеба и принялся за нехитрый завтрак. В дверях появилась Яна.

– Привет, Казимир. Собираетесь уезжать?

– Да, Янка. Пора.

– Я так и не отблагодарила вас за то, что вы помогли мне.

– Ничего, в другой раз отблагодаришь. Не расстраивайся, девочка. Я помог тебе потому, что ты оказалась в очень сложном положении, а вовсе не из-за какой-то выгоды. Если ты действительно хочешь меня отблагодарить, приготовь пару бутербродов в дорогу и пожелай счастливого пути, а еще – береги родителей, они у тебя славные, таких мало, они любят тебя и друг друга, а это, поверь, большая редкость.

Локис уехал, не попрощавшись с родителями Яны. Дорога вела домой. Там, в тихой опустевшей квартире он сядет за задуманную статью. О чем Казимир старался не думать, так это об Эльзе.

Эльза проснулась в постели Артема, когда он собирался в офис. Чуть приоткрыв глаза, наблюдала, как он, стараясь не шуметь, собирается, укладывает в портфель бумаги. В дорогом костюме, сверкающих ботинках Артем выглядел весьма импозантно. Вот он остановился посреди комнаты, задержал взгляд на Эльзе, опустил на пол портфель, бесшумно ступая по толстому пушистому ковру, приблизился к постели. Опустился на колено, едва прикоснувшись, погладил ее руку, очень осторожно коснулся губами ладони и лишь затем вышел за дверь. Через несколько минут Эльза услышала, как со двора выехала машина.

Забросив руки за голову, она смотрела в потолок и думала о предстоящей встрече с родителями. Больше трех лет она не видела отца и мать, только изредка звонила им. Страсти понемногу улеглись, мама, похоже, уже простила ее, да и отец вроде бы смирился с несносным характером дочери.

Ее брак с Иоганном родители не одобрили, хотя и приехали на свадьбу. В личную жизнь дочери они не вмешивались и позволяли Эльзе жить так, как она считает нужным. Даже когда она сообщила о разводе, ей не стали читать нравоучений, только мать спросила, где Лиза теперь собирается жить, в Германии – или вернется в Киев. Возвращаться Эльза отказалась. Предстоящая встреча несколько настораживала ее. Как отнесутся к ее приезду родители, она даже не представляла, – а тут еще это предложение Артема. Может быть, и в самом деле выйти за него замуж? Нарожать детей, сидеть безвылазно в этом огромном доме, варить варенье, водить малышей в школу, читать любовные романы, смотреть тупые мексиканские сериалы о том, как донны Мартиники нежданно-негаданно оказываются матерями семерых близнецов, о чем тридцать лет не догадывались, искренне считая себя девственницами. Просмотрев очередную порцию подобных шедевров, бурно обсуждать весь следующий день с подругами перипетии страстной любви одной из донн Мартиник и сына соседа, на поверку оказавшимся ее дочерью. Что же, вполне достойное времяпрепровождение для жены успешного бизнесмена, хотя возможны и варианты. Например, проводить время на раутах и приемах, активно тусоваться, менять каждый день наряды и украшения, отказаться от детей, заниматься чем-нибудь исключительно полезным и важным, вроде спасения пингвинов в Африке или бесплатной раздачи презервативов детям Чукотки.

Одеться было совершенно не во что. Считая, что она одна в доме, Эльза захватила полотенце, в котором пришла, и как была, совершенно нагая отправилась в свою спальню. Прошла почти до поворота. Навстречу ей выпорхнула смазливая женщина лет тридцати в легоньком светлом сарафанчике. Ее открытые, чуть полноватые плечи, аппетитно тронутые загаром, матово светились на утреннем солнце. Растерявшись при виде обнаженной Эльзы, женщина замерла и, только когда та удалилась достаточно далеко, спросила вслед: