Белоснежные манжеты стали радужными. Такой черной улыбкой до ушей папа может смело отпугивать Джокера.

Накрашенный фиолетовый ноготь на правой руке смотрелся изысканно и утонченно. Судя по масштабам «напапной» живописи, папа потерял бдительность еще минут десять назад.

- Ваше величество! – громко постучались в двери. – Вы не могли бы выйти? Прибыли первые гости. Они лично хотят засвидетельствовать вам свое почтение!

Глаза короля медленно открылись. Он перевел их на двери, намекая, что может не только выйти. Но и войти в тех, кто потревожил его «чуткий» сон.

 - Эм… - помялась я, пока мне сгружали ребенка. – А у вас…

- Потом. Я вернусь, потом поговорим, - послышался голос.

Ну, потом, так потом! Я же из лучших побуждений. И из соображений государственной безопасности.

- Папа просто у нас непривычный. Ничего, однажды он привыкнет. Будет опытным папой, - улыбалась я.

Если в комнате встречаются дети и фломастеры, проснуться вождем племени «Зоркий красный глаз» очень просто. Нужно прикинуться Лениным в Мавзолее, потерять бдительность, ослабить воспитательную хватку. Салон красоты «Палка-палка-огуречик» работает круглосуточно. Без перерывов и выходных.

Юный математик уже выяснил. В рот одновременно входят три слюнявых фломастера. Четвертый не помещается. Но если тренироваться, то вполне возможно.

Малыш открывал для себя новые возможности. Я специально ставила его в ситуации, где человеком быть намного удобней.

- Леденец на палочке! – осенило меня. Я бросилась в коридор, тормознула служанку с бельем.

- У вас леденцы есть? – спросила я, глядя в серые перепуганные глаза.

- Так ведь до зимы еще далеко. Леденцов нет, - прошелестела она.

Я смотрела на симпатичную олениху из упряжки Санты. У них что? Зимой конфеты подвозят? Или как?

- Конфеты на палочке, - пыталась объяснить я.

- Зачем на палочке? И что такое конфеты? – спросила девушка. По глазам вижу, что день у нее был хороший. Ровно до того момента, пока из комнаты не выскочила я.

- А можете принести сахар, железную ложку и несколько деревянных палочек? – спросила я, показывая ей фломастер. – Вот таких!

- Х-х-хорошо, - согласилась девушка. Она посмотрела на меня как-то странно. И опасливо, по стеночке обошла мне. В ее взгляде читалось: «Сегодня я прошу леденцы летом, потом сахар и палочки, а завтра на людей бросаться начну!».

- Где наш вождь Большой Выпендреж? – улыбнулась я, покачивая малыша на руках.

Я внимательно посмотрела на полный рот фломастеров. Так, а где еще один?

Няня должна хорошо знать математику. Без математики няне ну никак. В рот ребенка вошло три фломастера. А вышло два. Кто сейчас с криками: «Караул! Спасите! Помогите!» будет набирать скорую помощь?

Фу-фу-фу! Вот он лежит на полу. Упал просто…

И тут по спине моей пробежал холодный пот. Без маленького колпачка!

А вот теперь пора кричать «Караул!».

Я знала две вещи. Колпачок должен быть зеленым! Зеленый – наш любимый цвет!

На всякий случай я попыталась проверить содержимое «за щекой». Но хомяк оказался не таким уж и хомяком.

Вытерев об полотенце слюнявый палец, я открыла двери служанке.

Она принесла мешок сахара и палочки.

- И растительное масло, - выдохнула я, глядя на перепачканного любителя фломастеров.

Служанка побежала по коридору. 

- Ну что, Гагарин, - усмехнулась я. – Будем доставать! Зато мама сделает вкусняшку! Да?

Растительное масло было влито в наследника. Я сидела возле камина и делала леденцы. С формочками была беда, но я старалась.

 Первая проба была снята. И теперь у меня требовали продолжения.

В комнату вошел вождь племени. Неужели никто из слуг не сказал ему? Ах, я забыла, тут у нас тирания вовсю цветет и колоситься!

- Они как бы настроены очень положительно, - произнес отец. – Улыбались. Это хорошо. В случае чего пришлось бы убить весь зал. А это, скажем так, не лучший выход.

- Да-да, - согласилась я, сидя на корточках возле камина.

 - Не понимаю, почему ты так смотришь? – прищурились красивые глаза «Папы, который выжил». Нет, ну молния на лбу смотрится вообще здорово!

Он недоверчиво подошел к зеркалу. И застыл.

 - Это что? Он сделал? – обалдел Риордан.

- Я честно пыталась предупредить, ваше величество, - ответила я, нагревая сахар на ложке.

В ванной слышался звук воды. Рядом со мной и вызревал для будущего полета будущий космонавт. У нас сегодня внеплановые учения. 

- Я все отмыл? – послышался голос надо мной. Сахар пузырился и закипал.

- Да, - согласилась я, сосредоточенно водя ложкой над пламенем. – Ай, горячо!

- Что ты делаешь? – красивые брови нахмурились.

- А вот что! – усмехнулась я, беря в руки готовый образец и засовывая папе в рот. – Спасаю вашу королевскую репутацию!

Вокруг меня скакало маленькое «А мне?».

- Тебе – самый большой, - пообещала я, высунув язык от усердия. – Дорогой папа…

 Начала я сладенько. Он еще не чувствовал подвоха. Но маленький опыт подсказывал, что он есть!

- У меня для вас партийное задание, - улыбнулась я нежнейшей улыбкой. – В уголке стоит горшок.

- Так, - послышался голос. Я отворачивалась, как могла, чтобы не смотреть ему в глаза.

- Как только юный принц становится задумчивым. Как только у вас возникло подозрение о том, что принц думает о государстве больше, чем вы, - продолжала я. – Высаживаете его на горшок.

- Так, - голос изменился. Что-то мне подсказывало, что у папы сейчас появятся неотложные государственные дела. Вот прямо возьмут и появятся.

- Это еще не все, - сразу предупредила я чужую нервную систему. – Потом берете палочку… Вот эту…

- Та-а-ак, - послышалось слишком близко.

- И… - держала я интригу. – Ковыряете государственные дела сына. В поисках чего-то красненького. Колпачка от фломастера. Мы его только что проглотили. Теперь ждем с вещами на выход.

 Мне показалось, что папу придется откачивать. Папа был бледен. И признаков согласия не подавал.

За окном вечерело. Папа смотрел на сына с укором: «Сколько можно какать?». За щекой у сына был маленький леденец. Эдакое вознаграждение за то, что почти весь день удалось продержать человеческое обличье.

- Это ничем не отличается от вашей работы, - вежливо и кротко сообщила я. И посмотрела на горшок с вертикальной палочкой.

Либо из папы археолог так себе. Либо колпачок оказался крепким орешком.