— У нас есть фотограф, чтобы исправить дело с морскими гребешками? — спросила Лора.

— Вроде бы да… Я должна получить подтверждение до полудня, — ответила Дафна, теребя три переплетенные нитки бус из металла, кожи и стекляруса, которые подчеркивали ее декольте, столь же глубокое, сколь и щедро наполненное.

— Насчет добавочной рекламы, которая на нас недавно свалилась, — приятный сюрприз… Нашим финансам это не повредит. Надо только подсластить рубрики «На скорую руку» и «Готовим вместе с детьми». Сократим письма от читателей: одной странички вполне хватит… А если тебе понадобится еще немного расчистить место, выбросим «Портрет шеф-повара»… Я ввожу достаточно ярких личностей в лионскую подборку, что заодно убережет нас от лишнего дублирования.

— О’кей, это упростит мне дело… А страничку «Покупки» не трогаем?

— Нет, реклама довольно часто перекликается с некоторыми продуктами, так что это было бы некстати… Если потребуется, я предпочитаю, чтобы ты лучше выбросила рубрику «Уловки и хитрости».

— Я думала об этом.

Дафна Фромантен больше пяти лет с неукоснительной пунктуальностью корпела над созданием журнала, о чем с первого взгляда было трудновато догадаться при виде пары ее пирсингов в левой ноздре, черных как смоль волос, зачесанных в гребень, или глаз, густо обведенных тушью. Но Лора, как главный редактор, сделала удачный выбор, приняв на работу кандидатку, которая быстро проявила себя крутым профессионалом. Вернув Дафне план оглавления со своими пометками, она заметила на ее рабочем столе завернутый в бумажную салфетку круассан.

— Ты отказалась от диеты? — спросила она, указав на остатки завтрака на скорую руку.

— Еще чего. Наоборот, начала новую… Последняя на самом деле не работала.

— Как она там, кстати, называлась?

Молодая женщина приняла свой наиболее ученый вид и ответила:

— СХГ. Означает: структурно-хроматическая гармония. Три месяца назад она была в моде… Согласно ей следует есть только блюда, составленные из равных частей продуктов теплых и холодных цветов, иначе происходит разбалансировка всего организма, своего рода шок, и, следовательно, набор веса. Ладно, я в это не слишком верила, но все-таки хотела попробовать. Не стоит быть фанаткой чего-то одного, верно?

— А выпечка… это для чего?

— Это мой завтрак! Я решила опробовать одно новшество: действовать по старинке, но по настоящей старинке… Этой диете уже больше ста лет…

Дафна вытащила из кипы бумаг экземпляр «Практической гастрономии» и гордо сунула ее под нос ошеломленной Лоре:

— Вот, автор Али-Баб!

— Ты хочешь мне сказать, что ради похудания следуешь советам кутилы и обжоры весом полтора центнера, в меню которого входили как минимум три блюда плюс закуски, приготовленные овощи, сыры, фрукты и десерты?

— Если ему удалось сбросить сорок кило за восемь месяцев, значит, это работает!

Лора с сомнением взяла книгу в руки и пролистала 1281 страницу этой гурманской библии, издававшейся с 1907 года и содержавшей тысячи рецептов, весьма многочисленные советы и разумные мнения о том, как готовить пищу и принимать у себя гостей, и все это в довольно словоохотливом и ироничном стиле. В качестве закладки был использован билет в метро, и он отмечал первую же страницу этого труда, озаглавленную: «Как бороться с тучностью гурмана». Лора ознакомилась с ней:

— В конце концов… Почему бы и нет?! — согласилась Лора. — Зеленые овощи и протеины…

Она захлопнула книгу и изучила матовую обложку, поглаживая ее ладонью.

— Знаешь что? Надо бы подумать о новой рубрике…

— Случайно, не о диетах? — спросила, встревожившись, Дафна.

— Нет, дух журнала мы менять не будем. Я думала скорее о статьях, рассказывающих о разных выдающихся личностях в истории кулинарии… Хотелось бы, чтобы мы немного поговорили об Эскофье, Антонене Кареме, о Брийя-Саварене… Ты следишь за моей мыслью?

— Совершенно с тобой согласна, — воодушевилась Дафна. — Мы могли бы подобрать отличный иконографический материал, поработать с шрифтами… Быть может, сделать даже отделяемый вкладыш… А что, если начать с Али-Ба́ба?

— Можно было бы рассказать о нем, о его карьере инженера, о геологоразведке, которую он производил во французской Гвиане, в Патагонии, Бразилии, в Трансваале и уже не упомню где еще…

— Похоже, что он забирался даже в Сибирь и в самую глушь Дикого Запада!

— Ты наверняка представляешь себе условия его работы — то есть однообразное и скудное питание утром, днем и вечером где-нибудь на краю света… Это и побудило его попытаться улучшить базовые рецепты, разнообразить их новыми вкусами, продолжая при этом питаться местными продуктами…

— И вот так сущую каторгу можно превратить в успех, — пробормотала Дафна самой себе.

— И обязательно надо будет упомянуть его кредо: «Не подобает жить, только чтобы есть, но, продолжая есть ради сохранения жизни, надо постараться справиться с этой задачей так же, как и со всеми прочими, — как можно лучше и с удовольствием».

Лора процитировала гастронома по памяти, вдохновенно и положив руку на книгу, словно торжественно клялась всегда отстаивать эту точку зрения на кулинарию. Дафна, на которую это произвело сильное впечатление, спросила, глядя на нее округлившимися угольно-черными глазами:

— Ведь его семья вроде была из Польши?

— На самом деле его звали Анри Бабински. Предполагают, что он выбрал псевдоним Али-Баб, потому что alis или alius по-латыни значит «другой», а Баб — это всего лишь уменьшительное от Бабински. Для себя самого он оставался всего-навсего «другим Бабински», поскольку рядом был его брат Жозеф, знаменитый невропатолог. Но баба по-польски значит «пирожное». Стало быть, на самом деле никто ничего толком не знает, а о нем можно столько всего рассказать!