не хотелось это признавать — Мюллер и впрямь был красив. Он обладал той притягательной внешностью и харизмой, за которыми женщины охотились годами. Плюсом ко всему любого мужчину украшала военная форма, и Алекс Мюллер не был исключением. Но черствый характер в сочетании с надменным хмурым взглядом перечеркивали его внешние достоинства. Только из-за одного его взгляда, пробирающего до неприятных мурашек на затылке, мне не хотелось иметь с ним ничего общего.

Наконец, он не выдержал и, продолжив удерживать карандаш в руках, в какой-то момент поднял усталый взгляд из подобья в мою сторону. Он смотрел на меня долго, будто пытался что-то разглядеть в моем лице. Быть может отыскать ответ на вопрос на кой черт я ему сдалась, и он носится со мной по всему городу, подвергая опасности свою репутацию? Я не знала, мне оставалось лишь догадываться. Но упрямо продолжала недовольно глядеть на него, хоть и ощущала тонкий укол смущения от его долгого и немигающего взгляда.

В какой-то момент он нарушил тишину и произнес тихим хрипловатым голосом:

— Если хотите знать находится ли ваша сестра в прачечной, то да, она продолжает там работать. Все? Теперь вы уснете наконец?

Я мгновенно подорвалась с места с глупой улыбкой на устах.

— Нет, конечно же нет! Как я могу уснуть после этого? Я только что узнала, что моя сестра жива!

Мюллер тяжело выдохнул и устало провел ладонью по лицу.

— В каких условиях их содержат? Могу ли я передать ей то, в чем она нуждается? Как мне отправить ей письмо? — затараторила я, задавая вопрос за вопросом.

При упоминании корреспонденции, я вдруг вспомнила, что в сумочке меня ожидало письмо от тетушки, и это воспоминание в очередной раз согрело сердце. Я сделала мысленную пометку: как только мы с Артуром приедем домой, сразу же прочту его в одиночестве.

— Нет, — угрюмо ответил офицер, и лицо его, по обыкновению, не выражало никаких чувств.

— Что нет? — удивилась я, нервозно улыбнувшись.

— На все вопросы нет, — повторил мужчина, с важным видом переплетая руки на груди.

— Но отчего же? Что в этом секретного? — я недоуменно похлопала ресницами, стоя напротив стола.

— Вы действительно не понимаете в каком положении находитесь? — он с подозрением сощурил веки, синие глаза насторожились. — Вы не имеете права задавать вопросы. А то, что я вам озвучил про вашу сестру… вы должны спасибо мне сказать. Но больше никаких вопросов. Если будете чрезмерно любопытны, я могу в любой момент отправить вас ночевать в одну камеру с преступниками.

Я угрюмо нахмурилась и с вызовом сложила руки на груди, повторив за ним его же жест.

— Вы не сделаете этого.

— Могу и сделаю, — хладно отчеканил он.

По его интонации можно было сделать вполне естественный вывод — я наскучила ему, и уже начинала раздражать, мешая работе своими бесполезными, по его мнению, расспросами.

— Можете, не отрицаю. Но в таком случае вы же сами опорочите свою репутацию, ведь у всех на глазах я ваша негласная невеста, ведь так? Что-то мне подсказывает, что заботливые женихи не запирают своих невест в камеры с убийцами.

Он устало выдохнул и несколько раз молча постучал обратной стороной карандаша по столу.

— И врагу не пожелаю иметь такую невесту, — сквозь зубы процедил он, в упор глядя мне в глаза.

Я с силой стиснула зубы, изобразив натянутую улыбку.

— Тогда я прямо сейчас могу выбежать из вашего штаба и каждому встречному рассказывать, что я остарбайтер и вы меня прикрываете, ведь так? Или лучше рассказать, что вы говорите со мной на русском и закрываете глаза на то, что я выхожу в город без опознавательной нашивки? — я театрально задумалась, устремив взгляд в потолок.

Он с силой хлопнул рукой по поверхности стола, отчего стационарный телефон и несколько папок вздрогнули. А я испуганно сглотнула, чудом не дернувшись с места.

— Да как ты смеешь шантажировать меня?

От холодного голоса Мюллера стало зябко. Настолько, что я даже не сразу заметила, как он перешел на «ты». Взгляд синих пронзительных глаз выворачивал наизнанку, и я отчетливо ощутила дрожь на кончиках пальцев.

— Ты не оставляешь мне выбора! — в сердцах воскликнула я, все еще боясь его грозного взгляда. — Хватит вести себя как… как бесчувственный самоуверенный офицер, который считает, что может выиграть войну в одиночку! Я же видела какой ты с Артуром и Амалией… Я отказываюсь верить, что все вы поголовно бессердечные животные! Так быть не может… так… так быть не должно!

В глазах моих застыли слезы, но я приложила все усилия, чтобы окончательно не расчувствоваться.

— Идет война, Катарина, — он медленно поднялся со стула, а голос его звучал на удивление спокойно, на тон мягче. — Не забывай, мы находимся по разные стороны, и я не обязан…

— Издеваться над людьми — это не война! — с болью в голосе воскликнула я.

— Чего ты хочешь добиться подобными провокационными заявлениями? — его голос звучал напряженно, а синева в глазах сгущалась не на шутку.

Обстановка с каждым словом накалялась, но я мужественно сжала пальцы в кулак.

— Мы с тобой оба варимся в этой каше и если сдашь меня Гестапо, то и себя поставишь под удар. И ты это прекрасно понимаешь… — я с подозрением сощурила веки, понизила голос и двумя руками облокотилась об стол всем своим весом. — Поэтому я просто хочу, чтобы ты мне помог вытащить сестру… только и всего. Тебе ведь… тебе ведь это ничего не стоит…

Мюллер громко выдохнул, отвел тяжелый взгляд в сторону и неловко прочистил горло. Он знал, что я была права, но никак не мог смириться с этим. Не мог смириться из-за своей гордости или же потому, что пред ним стояла простоя русская девушка, которая смогла загнать его в тупик… Быть может и все сразу. Наверняка до этого момента он считал себя неуязвимым, особенно перед какой-то там женщиной. И вдруг жизнь внесла щепотку разнообразия…

Еще с минуту мы упорно глядели друг на друга исподлобья, но в какой-то момент мужчина угрюмо схватил серый китель со стула и рванул в сторону двери. После громкого дверного хлопка, я поежилась и обхватила себя руками.

Измеряя кабинет шагами, я вдруг осознала, что отчаянно хочу подышать ночным воздухом. Старые напольные часы пробили час ночи. Я взяла пальто с софы и выбежала из кабинета, на ходу надевая верхнюю одежду. Шла я по длинным мало освещенным коридорам на память. Первые пару раз натолкнулась на тупики, но на третий раз мне все же удалось пробежать мимо засыпавшего дежурного