– Мы помним это по-разному.

– Если ты думаешь, что мы можем просто вернуться…

– Я не думаю. Я не хочу возвращаться. Но я смотрю на тебя, Лил, и знаю, что мы еще не закончили. Ты тоже это знаешь.

Он сел рядом с ней на скамейку. Потягивал вино и смотрел на фотографии, которые она разложила рядом с папками.

– Это Южная Америка?

– Да.

– Каково ездить в такие места?

– Захватывающе.

Он кивнул.

– А теперь ты напишешь рассказ о том, как отправилась в Анды, чтобы выследить пуму.

– Да.

– И куда теперь?

– В смысле?

– Куда ты поедешь?

– Я не знаю. У меня сейчас нет никаких планов. Эта поездка была для меня важной. Я получила от нее огромную пользу – что в личном, что в профессиональном плане. Сколько статей, докладов, лекций можно теперь сделать… Провести исследования, прийти к новым выводам. – Она пошевелила плечами. – Многое из этого пойдет на пользу заповеднику. Заповедник – это приоритет.

Он отложил фотографии и посмотрел на нее.

– Хорошо, когда есть приоритеты.

Он двинулся к ней навстречу медленно, предоставив ей достаточно времени, чтобы принять решение: дать отпор или сдаться. Она молчала, не пыталась остановить его, только наблюдала за ним, как наблюдают за свернувшейся змеей.

Настороженно.

Он легонько приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.

Этот поцелуй нельзя было назвать нежным и ласковым. Нет. Но в нем не было того грубого огня, который чувствовался раньше. На этот раз он поцеловал ее так, как целует мужчина, решивший остаться. Как тот, кто никуда не торопится и уверен в своих силах.

И хотя его пальцы легкими движениями касались ее лица, Лил знала – и разве он не предупредил, что так и будет? – что он может сжать ее железной хваткой по одной своей прихоти. Что в его власти не соблазнять, а просто брать ее. Всю. Целиком.

И это разжигало пламя в ее крови.

Ведь она и сама предпочитала диких зверей прирученным, разве нет?..

Он почувствовал, как она поддается… Еще немного. Совсем чуть-чуть. Ее губы прижались к его губам, согреваясь и смягчаясь, а дыхание гулко отдавалось в горле.

Он отстранился так же медленно, как приблизился к ней.

– Нет, – сказал он, – мы еще не покончили с нашим прошлым. – Таймер духовки пискнул, и Куп улыбнулся. – Но пицца готова.

12

«Бывали ночи и похуже», – думал Куп, подкладывая поленья в камин гостиной Лил. Но прошло уже много лет с тех пор, как он в последний раз довольствовался тесным и холодным спальным местом. И даже тогда ему не доводилось терзаться из-за того, что женщина, которую он любит и хочет, спит в одиночестве этажом выше.

«Это мой выбор», – напомнил он себе. Лил велела ему убраться прочь, он отказался. Взамен получил одеяло, подушку и диван на шесть дюймов[20] короче собственного роста. И, скорее всего, все это была напрасная затея.

Очень вероятно, что Лил права. Ее дом – ее крепость. Запертые двери и заряженное ружье гарантируют ей безопасность.

Но, сказав вслух о своем намерении остаться, Куп уже не мог отступить.

Ставя на плиту турку с кофе, он подумал о том, как же это чертовски странно – быть разбуженным в темноте ревом дикой кошки.

Чертовски странно.

Для Лил это, видимо, было дело привычное; когда он обулся и вышел из дома проверить обстановку, на втором этаже царила звенящая тишина.

Единственное, что ему удалось обнаружить во время обхода, – нехватку освещения. И еще Куп убедился на собственном опыте: несмотря на прочные заграждения и запертые клетки, рев и рычание посреди темноты пробуждают в человеке древний первобытный страх, от которого мурашки по коже.

Вернувшись в дом, он услышал, как Лил готовится к новому дню. Сначала наверху раздались шаги, потом послышался гул водопроводных труб, в душе зажурчала вода.

Скоро небо прояснится, наступит еще один холодный, белый рассвет. Ее люди займутся своей работой, а он – своей.

Куп раздобыл на кухне яйца, хлеб и сковородку. Лил вряд ли одобрит это, ну и ладно: за свою караульную службу он вполне заслужил завтрак. Он как раз успел приготовить пару сэндвичей и яичницу, и тут вошла Лил. Она собрала волосы в пучок, надела фланелевую пижаму поверх термобелья. И выглядела не более довольной, чем накануне вечером.

– Нам нужны кое-какие базовые правила, – начала она.

– Хорошо. Составь список. Я на работу. Есть еще один сэндвич, если хочешь, – добавил он, заворачивая в салфетку свой завтрак.

– Ты не можешь вваливаться сюда по своей прихоти и хозяйничать, словно у себя дома.

– Поставь это первым пунктом в списке, – предложил он, выходя из гостиной в прихожую. Держа сэндвич одной рукой, он продел другую в рукав куртки и между прочим заметил: – Приятно пахнешь.

– Ты должен уважать мое личное пространство и вбить себе в голову, что мне не нужна сторожевая собака.

– Ага. – Он нахлобучил шляпу на голову. – Тебе нужно принести еще дров. Увидимся позже.

– Купер! Какого черта!..

– Ты важна для меня. Смирись с этим. – С этими словами он повернулся к двери.

Надкусил свой сэндвич и направился к грузовику.

Вообще-то Лил была права – насчет правил. Стоит ориентироваться на них, чтобы выстраивать договоренности и понимать, как все работает. Есть черный цвет, есть белый цвет, а между ними – широчайший спектр серых оттенков. И лучше бы знать, какие из этих оттенков более всего подходят к ситуации.

Она была вправе установить некоторые ограничители движения, зная, что в отношениях с ней он намерен перемещаться по всему спектру.

Пока дорога петляла, приближая Купа к воротам, он успел доесть свой сэндвич с яичницей и, отложив на потом все мысли о запутанных отношениях с Лил, занял свой ум планами на этот день.

Нужно покормить поголовье, вычистить стойла. Главным событием дня должна стать конная прогулка бабушки с дедушкой. После нее Куп планировал съездить в город за припасами, а также просмотреть пару важных документов. Если на сегодня не найдется желающих отправиться в горы с проводником, он поручит Галлу починить упряжь.

Куп хотел вплотную заняться бизнес-планом. Для этого нужно проанализировать затраты и целесообразность добавления в прейскурант прогулок на пони. Взять несколько лошадей, таких как Сестричка, выгуливать их по огороженной дорожке в течение получаса, и тогда можно…

Вдруг в его спокойных мыслях сигнальным огнем забилась тревога.

Над воротами висел труп зверя. Наст под ним окрасился кровью. Пара стервятников уже слетелись на завтрак и клевали падаль; другие кружились сверху, готовясь пикировать вниз.

Куп посигналил, разгоняя птиц, и притормозил, чтобы осмотреть деревья, кустарник и дорогу близ ворот. В тусклых лучах рассвета свет фар падал на шкуру животного – это был мертвый волк. Его застывшие глаза зловеще горели жуткой зеленью.

Куп открыл бардачок, достал свой пистолет 9-го калибра и фонарь. Выбравшись из грузовика, он внимательно осмотрел снег. Конечно же, там были следы, прекрасно различимые в свете фонаря. В том числе и его собственные: он оставил их накануне вечером, когда открывал ворота.

Более свежих следов не было. Уже кое-что. Тем не менее он подошел поближе, двигаясь по своим же вчерашним следам, чтобы осмотреть мертвого зверя.

Насколько он мог судить, волк был убит двумя выстрелами – один в середину туловища, другой в голову. Шкура была