Требовался более эффективный способ разведки.

Для этого мужчине пришлось, рискуя нарваться на пули, выпрямиться, приподнять голову выше уровня завала. И сразу же опустить. Чтобы повторить это быстрое движение метром левее, затем полутора метрами правее… Чем быстрее он высовывал и убирал голову обратно, тем меньше шансов оставлял стрелкам сделать точный выстрел и поразить цель.

Только вот охотники почему-то вообще не пытались этими шансами воспользоваться.

Мужчина повернулся лицом к девушке.

– Я не заметил ни одного ствола. Не пойму, с какого перепугу они все так плотно замаскировались?

Она вновь пожала плечами. Он кивнул и выпрямился, поднимая голову над верхней кромкой укрытия. Но в этот раз уже не пригнулся опять, не убрал голову через долю секунды…

Его взгляду открылась совершенно неожиданная картина.

Преследователи, которые еще совсем недавно так сильно хотели убить людей, припертых к стенке, вели огонь из руин домов бывшего населенного пункта. Только что они стреляли, заняв удобные позиции, под прикрытием оконных проемов, куч мусора, разломов в стенах, балок и столбов… Стрелкам не было особой нужды прятаться от своих живых мишеней, загнанных в глухой угол, но пока цели оставались живы, существовал шанс получить от них ответную пулю.

И вот сейчас, когда мужчина опасливо поднял голову из укрытия, все еще ожидая получить автоматную очередь, он вдруг оказался перед фактом, что стрелять в него просто некому.

Развалины в поле зрения были совершенно пусты и безжизненны. Ни малейшего движения, цепляющего взгляд, ни единого светлого пятна лица или выставленного в пролом ствола. Больше никто не скрывался между камнями, кучами и железобетонными обломками. Никто не просматривался на крышах, там, где они еще чудом сохранились.

По меньшей мере дюжина стрелков в одночасье просто исчезла. Испарилась, как дымная завеса под сильным порывом ветра. Эти убийцы настолько жаждали прикончить своих жертв, что патронов не жалели, даже когда не имело смысла остервенело палить, а тут вдруг р-раз – и распрощались с целью. Словно они что-то внезапно увидели. Такое страшное, что сумело отбить у них желание завершать преследование абсолютной победой и обратило в немедленное бегство.

Это было невозможно, это было до крайности странно, это было просто-напросто фантастично. Смерть отступила, свистнув лезвием косы у самой шеи.

И все же приходилось верить собственным глазам. Либо признавать, что от перенапряжения рассудок сдал позиции здравости. Поэтому отказывается осознавать очевидное, замечать истинную реальность. Признав же, надо будет соглашаться с тем, что воспаленные от бессонницы и усталости глаза в упор не видят врагов, которые уже подкрались вплотную и…

– Блин, как корова языком слизнула! – воскликнул мужчина по-русски. Он стоял, полусогнутый, раскорячившись за грудой обломков, и в своем буро-зеленом боевом комплекте, навьюченный оружием и снаряжением, выглядел тем еще горбатым, корявым чудищем.

– Что? Что там?! – спросила девушка, послушно сидевшая на корточках, не высовываясь. Невозможной, фантастической картины внезапного исчезновения убийц она не видела. Поэтому с нетерпением ожидала, когда напарник сообщит ей, какими должны быть дальнейшие действия.

– Вот она была – и нету. Что на твоем родном языке означает… хиа шы воз – энд гоун, – негромко произнес старший напарник.

Дальше он уже снова разговаривал не на русском. Говорил свободно, хотя и с заметным славянским акцентом. Теперь голос из-под маски звучал значительно тише, ведь уже не требовалось его повышать, чтобы перекрикивать грохот выстрелов.

– Там расчудесное чудо, – сообщил мужчина. – Бог из машины, собственной персоной.

– Бог из машины?! – В голосе англоязычной девушки прозвучало неподдельное изумление.

Младшая из двоих наверняка чего только не повидала и пережила во время похода. Но чтобы такое…

– Он самый, – буркнул мужчина. – Деус экс машина, в оригинале по-латыни выражаясь.

По тону его голоса становилось понятно, что веселиться и праздновать освобождение он не собирается. Внятно истолковать случившееся не представлялось возможным. А умный человек от необъяснимого ждет опасности куда большей, чем от шквального огня из многих стволов.

Голова старшего застыла неподвижно, но там, под шлемом, глаза его наверняка двигались слева направо и справа налево, сканируя панораму окрестностей. Руины с виду казались мертвыми, они скалились выщербленными ртами стенных проломов и таращились пустыми глазницами бывших окон. Даже ветер полностью стих, ни малейшего дуновения. Ни звука, ни шороха, ни живой души, ни нечеловечьей твари, ни ходячей мертвечины, ни уродливой зверюги. Не видать ни единого монстра, которыми полон этот мир.

Девушка выдерживала паузу неожиданно долго, вопреки своему пристрастию к вопросам. Она не вскрикнула нетерпеливо, а, помолчав, наконец тихонько, даже как-то робко поинтересовалась:

– Кто-кто?..

И начала подыматься с корточек, видя, что старший не убирает свою голову с линии возможного огня.

Он позволил бы ей привстать, хотя команды подыматься на ноги не давал, но через долю секунды после робкого вопроса…

– Сиди, – отчетливо, пусть и очень тихо, приказал младшей.

Сам он застыл неподвижно. Под забралом шлема, прикрывшим верхнюю половину лица, глаза мужчины наверняка лихорадочно метались, но затемненный металлоплекс скрывал их движения.

Шевеление, которое он засек в глубине развалин, повторилось. Ладони мужчины судорожно стиснули оружие и сразу же расслабились, мягко облекая рукояти. Готовясь стрелять в случае необходимости. Той самой необходимости, которая здесь, в этом мире, была главной обязанностью. Уравновешивало ее только право выстрелить или ударить первым.

И лишь от того, кто успевал быстрее воспользоваться этим правом, впрямую зависело, кому уходить дальше, а кому суждено прекратить двигаться навсегда. Продолжать то самое движение, которое жизнь. Здесь – в прямом смысле.

А в следующие секунды произошло еще одно странное событие.

В глубине развалин внезапно появилось отчетливое белое пятно. Старший из двоих людей, засевших в глухом углу, под стеной за грудой кирпичных обломков, не выстрелил в него сразу. Но только потому, что не опознал в нем ничего знакомого, привычного в условиях здешней среды обитания. А когда узнал и понял, что это такое, не стрелял уже потому, что осознал: он собственными глазами видит еще одно непривычное, хотя вполне реально случившееся явление.

Там, в проходе между двумя полуразрушенными строениями, заваленном многолетними залежами мусора, чья-то рука, воздетая к небу, размахивала… белым флагом! Чем именно была на самом деле эта тряпка цвета чистого снега, не важно, но символизировала она именно белый флаг и его роль исполняла вполне убедительно.

Подняв голову, девушка застыла неподвижно, со штурмовой винтовкой на изготовку, ожидая развития событий. Забрало ее шлема в упор смотрело на старшего, также замершего без движений.