Слово, когда-то запомнившееся, почерпнутое из шедевральной повести Братьев Стругацких, впервые пришло мне на ум в той ходке. Показалось очень даже адекватным применительно к ситуации, в которой мы все оказались, будучи против своей воли ввергнутыми в преисподнюю зоны, из которой выхода фактически и нет… Хотя называть товарищей сталкерами[9]я как-то не додумался тогда и не ввел это слово в наш повседневный обиход.

Но именно эта находка, видео с кассет, скрашивала мне долгие-предолгие тьма-светы одиночества. Благо в электричестве дефицита я не испытывал благодаря найденному в джунглях и адаптированному Элом чудесному «аккумулятору», подзаряжавшемуся от обычного постукивания по его поверхности. Несколько сотен VHS-ок, в основном художественные кинофильмы, но также документальные и музыкальные программы. Одна песня оказалась настолько созвучной с моим состоянием, что запала в душу и стала «моей». Я каждый день слушал ее, и слова этой песни превратились чуть ли не в мою личную молитву. Наверное, потому и выжил я, что вера не оставила меня…

Верю я, ночь пройдет,

Сгинет страх.

Верю я, день придет,

Весь в лучах.

Он пропоет мне

Новую песню о главном,

Он не пройдет, нет,

Лучистый, зовущий, славный,

Мой белый день!..[10]

Этот привет из прошлой жизни напоминал о том, что когда-то все было по-другому. О том, что где-то же по-прежнему существует мой мир, и мириады людей где-то дышат, едят, пьют, спят, делают любовь, творят и разрушают, уповают и горюют, слушают музыку и любуются красивыми пейзажами, делятся впечатлениями и все такое прочее – словом, живут.

И что пусть даже я тут, в ЗОНЕ, один на всю округу разумный остался, но где-то же по-прежнему живы и прочие, такие же, как я, а где они… там, за Рубежом! Это мне тут прозябать, в ссылке вечной, за неизбывный грех свой, а они там, как всегда, припеваючи живут, сами того не сознавая, вот счастливцы и счастливицы! Напихиваются и испражняются, с-сволочи, и не подозревают, падлы, что где-то на неведомых дорожках, за тридесять земель обретается такая заковыристая штучка, как ЗОНА! От попадания в которую никто не застрахован, и каждый, каждая… вполне может в один несчастный день… или ночь… за грех запредельный, наверное, провалиться в эту смрадную клоаку! В эту набитую любым и всяческим дерьмом, воображенным и реальным, тщательно, по кусочкам, собранным отовсюду… в эту задницу Вселенной…»

…Но люди, загнанные в ловушку, не просто так оказались здесь. Они целенаправленно добирались сюда. Потому что стремились войти именно в этот дверной проем.

– Уверен, что вход здесь?! Эта бывшая дверь уводит в другую линию? – Голос, звучавший из-под защитной маски, был молодым и женским. – Не сомневаешься уже, что правильно почуял нужный?!

Из-за грохота выстрелов людям приходилось разговаривать на повышенных тонах.

– Да! – из-под другой маски отвечал мужской голос. – Там не простая дыра в стене, а проход в другой слой. Точно я этого не знаю, зато верю в это. Вдруг возникает ощущение уверенности! С того самого первого раза, когда я…

– Сам говорил, знать и верить – понятия враждебные, – проворчала девушка, и раздавшаяся в этот момент автоматная очередь почти заглушила ее слова. – Почти всегда друг дружку взаимно исключают.

– Короче, как обычно, или сдохнем здесь и сейчас, или откроем эту дверь! – толком не расслышав, завершил мужчина.

– Чтобы сдохнуть там, чуть позже?!

Девушка явно обожала задавать вопросы, и это пристрастие не оставило ее даже сейчас, в тупиковой ситуации, за минуту до возможного расстрела.

– Там – будет уже там. Появятся варианты!

– Мне бы твою уверенность, эх-х… – вздохнула девушка.

– Мне б самому не потерять, эх-х-х! – тяжко вздохнул и ее напарник.

Так совпало, что сразу же после этого обмена мнениями оружие преследователей вдруг перестало стрелять. Не пауза между выстрелами возникла, а огонь вообще прекратился. Хлесткие очереди оборвались разом, словно бы стрелявшие получили приказ и беспрекословно его исполнили. Воцарилась тишина, пули уже не грызли несчастную стену… Двое, схоронившиеся за кучей обломков, повернулись друг к другу забралами шлемов, будто спрашивая без слов: что там случилось?!

Тишина продлилась минуту, затем вторую, третью… Автоматы молчали. Для того чтобы увидеть, что же «там» происходит, необходимо было высунуться из-за спасительной груды кирпичей и обломков других стройматериалов. К сожалению, шлемы напарников не имели специальных видеокамер на гибких держателях. Снайперских перископов у них в экипировке тоже не нашлось.

Девушка, сидящая на корточках у подножия кирпичной стены, пожала плечами. Хотя в защитном комбинезоне, увешанном снаряжением, сделать это было не так-то легко, но движение получилось заметным мужчине. Он кивнул, показал жестом левой руки, чтобы спутница оставалась на месте, и принялся изучать перемены обстановки по ту сторону груды бывших стройматериалов.

Вначале поднял вверх и выставил на линию огня обломок гнилой доски, имитируя попытку выглянуть. Реакции не последовало, оружие преследователей молчало. Мужчина два раза повторил имитацию движения жертвы. С тем же результатом. Стрелки не поддались на провокацию. Охотники затаились, выжидая. Брошенные на верхнюю кромку завала обломки кирпичей тоже не вызвали ответной стрельбы.