– Да, вроде бы… – Она кивнула.

Тут он взял ее за руку, и их пальцы переплелись. Ах, она так всегда любила его руки!.. Рядом с ее маленькими руками они выглядели… удивительно правильно, так что казалось, что они с Эваном всегда будут принадлежать друг другу. Сегодня ночью она будет жить только этой фантазией. Она не хотела думать ни о чем другом.

Ее ресницы затрепетали, и она прошептала:

– Но имей в виду: я не хочу останавливаться.

– Мы и не будем.

– Обещаешь?

– Да. – Он привлек ее к себе и поцеловал. – А теперь – идем.

Крепко взявшись за руки, словно опасаясь, что их могут разлучить, они подошли к лифту. Когда же вошли в пустую кабину, Эван обвил рукой ее талию и, ухмыльнувшись, сказал:

– Ну и разговоров будет…

Пенелопа приподнялась на цыпочки и провела губами по его подбородку.

– Пусть болтают, – прошептала она.

Он кивнул и рассмеялся.

– Да, пусть. Мне на это вообще наплевать. – Он провел языком по ее губам. – Пен, я хочу наверстать пятнадцать потерянных лет. И я сейчас могу думать только о том, как бы взять тебя всеми известными человечеству способами.

Судорожно сглотнув, она прошептала:

– Жду с нетерпением.

А он прошептал прямо ей в губы:

– Я буду проделывать с тобой… всякие штучки.

Она тихо застонала.

– Ох, Эван, побыстрее бы…

Он снова рассмеялся.

– Да, в этом смысле ты никогда не была примерной девочкой. И знаешь… Чем хуже я себя вел, тем больше ты возбуждалась.

– О, Эван… – Она обхватила его за шею и, привлекая к себе, потерлась грудями о его мускулистую грудь.

– Эван, это потому, что ты мог заставить меня сделать все что угодно.

– Что угодно?.. – Он застонал.

– Да, абсолютно все.

У него перехватило дыхание. И ему показалось, что он вот-вот лишится рассудка. Эван сделал глубокий вдох. Нет, следовало взять себя в руки. В лифте он ее не возьмет – по крайней мере, доведет до постели.

Тут лифт остановился, и Эван вздохнул с облегчением – слава богу! Взяв Пенелопу за руку, он потащил ее через лобби к стойке администратора. Вытащив бумажник, обратился к женщине средних лет в аккуратной униформе отеля.

– Дайте мне, пожалуйста, люкс в пентхаусе.

– Это необязательно, – пробормотала Пенелопа, слегка сжав его пальцы.

Служащая взглянула на Эвана, и глаза ее расширились.

– Да-да, конечно, пентхаус, – заявила она, явно давая понять, что дальнейшие дискуссии неуместны. – Постучав по клавиатуре компьютера, она добавила: – Сэр, это будет стоить четыре тысячи долларов за ночь.

Пенелопа энергично покачала головой. А Эван, вытащив черную карточку «American Express», покосился на нее и спросил:

– В чем дело?

Пенелопа ткнула его локтем в ребра и пробормотала:

– Эван, но это же нелепо…

Проигнорировав ее слова, он протянул карточку служащей отеля.

– Вот, пожалуйста. Выписываться буду поздно.

– Как вам удобней, сэр. – Женщина начала печатать.

– Эван, это ни к чему, – шепнула Пенелопа.

Он обнял ее за талию и, улыбнувшись служащей, спросил:

– Там ведь есть отдельный лифт?

– Разумеется, мистер Донован.

Что ж! Отлично! Он не хотел рисковать – а вдруг наткнешься на кого-нибудь из своих? Да, конечно, его это не волновало – просто не хотелось, чтобы им опять что-то помешало.

Как только ключ оказался у него в руке, Эван взял Пенелопу за локоть и быстро повел к лифту. Дверь немедленно открылась, и они шагнули в кабину. Он вставил ключ-карточку, и двери закрылись. В следующую секунду Эван привлек Пенелопу к себе, но ему казалось, что он никак не мог прижать ее к себе достаточно крепко. Ему ужасно хотелось взять ее немедленно, но он понимал, что с этим придется подождать. Но сумеет ли подождать?..

Прижав Пенелопу к стене, Эван раздвинул коленом ее ноги. Она застонала и, приподнявшись на цыпочках, подалась ему навстречу. А он, спустив лиф ее платья, обнажил груди и стал пощипывать отвердевшие соски. Она ахнула – и прижалась губами к его губам.

Тут дверь у него за спиной открылась, и они наконец-то добрались до люкса. Он собирался остановиться, собирался все делать медленно, но не смог. Да и она не могла остановиться – вцепилась в него мертвой хваткой.

Здравый смысл подсказывал ему, что нужно все-таки отнести Пенелопу на кровать, но как сдержаться? Судорожно сглотнув, он пробормотал:

– Пен, это будет… катастрофа…

Она лизнула его губы и, качнув бедрами, простонала:

– Эван, возьми меня побыстрее.

«Отведи ее к кровати, – приказал себе Эван. – Ты должен довести ее до кровати». Он сделал шаг в нужную сторону, но тут Пенелопа снова застонала и, схватив его за рубашку, рванула на себя, как бы пытаясь раздеть.

«Кровать!..» – промелькнуло у Эвана. Стащив с себя рубашку, он швырнул ее на пол и увлек Пенелопу в сторону спальни. Так, еще несколько дюймов… Но тут он вдруг коснулся голой грудью ее обнаженной груди – и глухо застонал. После чего выругался; такого он уже никак не мог выдержать.

А Пенелопа, чуть откинувшись назад, простонала:

– Эван, быстрее!..

Его имя – на ее устах. О боже!..

– Пен, прости… – Они, спотыкаясь, ввалились в спальню и, не удержавшись на ногах, упали на пол.

– Эван, сейчас, немедленно! – Пенелопа чуть приподнялась и потянулась к нему.

И тут он задрал ее платье, обнажая бесконечные ноги, и сдернул с нее трусики. Стиснул зубы, провел пальцем по жаркому лону. Она снова застонала и приподняла бедра.

– Эван, пожалуйста, я больше не могу ждать!..

И тут он, словно обезумев, завозился с пряжкой ремня. После чего дернул вниз трусы-боксеры и почти тотчас же вонзился в Пенелопу. Да, конечно, он хотел делать все медленно. Хотел насладиться тем, что наконец-то, после всех этих лет, оказался в ней. Но хотя этого и не получилось, все равно эти мгновения стали лучшими в его жизни. Его словно зажало в жаркие влажные тиски – он едва не лишился рассудка от радости. А Пенелопа выгнулась ему навстречу, царапая ногтями его спину.

Он погружался в нее снова и снова – яростно и бездумно, ненасытно. Губы их то и дело сливались в поцелуях, тела яростно и неистово метались по полу, и обоим казалось, что они двигаются недостаточно быстро.

С трудом переводя дух, он прорычал ей в ухо:

– Пен, у меня не получается трахнуть тебя достаточно сильно.