– Его все-таки заловили, – сказал Вольф. – Загнали в угол, навалились кучей и закололи транквилизаторами. У парней полно ушибов и переломов, одних сломанных носов штук семь. А викинг теперь в лаборатории лежит напичканный лекарствами, храпит и пускает слюнявые пузыри.

– Жаль, что заловили. Мог бы своей голой жопой и дальше поднимать наш боевой дух.

– Боевой дух… – повторил за мной Вольфганг, и веселость сошла с его лица. – Говенно как-то все получается. Люди будущего настолько беспомощны, что им требуется наша поддержка. Человечество обрело мир и тут же открылось для нападения. Чужаки забили мяч в их ворота, и людям будущего ничего не оставалось делать, как воззвать к Господу.

– Не к Господу, а к Левину, – поправил я.

– А Левина на эксперимент кто направил? – спросил Шульц.

– Никто. Он сам до всего дотумкал.

– А нет ли тут руки Божьей? Не думал ты об этом?

Признаюсь, я не размышлял на эту тему, не хватало раньше времени. Но в словах Шульца было рациональное зерно. Ведь кто-то направил гений профессора Левина, чтобы он смог вызволять нас из прошлого и давать нам второй шанс. Мы спасаем мир наших потомков. Я решил не мучить себя, не искать ответы на те вопросы, которые не мне заданы и не мне их решать. Важным сейчас было только одно – переломить чужакам хребет.

Для меня было честью заниматься подобного рода работой. Ведь нам выпадала возможность отбить у врагов Москву. Основной вражеский штаб планеты находился именно в ней, и наша задача состояла в том, чтобы разгромить чертово логово монстров в столице моей Родины. Любого бы на моем месте переполняла гордость.

План разрабатывался совместно с другими пилотами, доказавшими свою компетентность. Среди них был и наш спаситель Степан. Именно ему пришла в голову мысль скомбинировать операцию. То есть, выражаясь простым языком, подготовить не две, а три группы: отвлекающую, штурмовую и резервную.

Выглядеть это должно было так: штурмовая группа скрытно выступает к намеченным целям и укрывается; следует массированная атака основной группы, имитирующая попытку масштабного наступления. Мы не сомневались, что чужаки клюнут и на этот раз. А как иначе? Конечно, они вылетят навстречу ораве из сотен наших катеров, тем самым оставив штабы под малой охраной. Далее, штурмовая группа выходит на цели и поражает их. Основные силы чужаков постараются выйти из боя и вернуться к Москве, чтобы защитить белесых. По пути их перехватит резервная группа из числа наиболее опытных истребителей. Твари и к Москве пробиться не смогут, и в кольцо попадут. А если к тому моменту мы, штурмовики, уничтожим их белесых командиров, они вообще в стадо безмозглое превратятся.

Пока эта схема выглядела почти идеально. Только останется ли она таковой, когда теория станет практикой? Вдруг чужаки раскусят нас? Что тогда делать? По всей Земле собирались бойцы, чтобы одновременно ударить в нескольких местах. Если чужаки перехитрят нас, грандиозной битвы лоб в лоб с ними нам не выиграть, слишком их много. Нашей планете придет конец, человечество растает в небытии, мы потерпим полнейший крах, отдав эту плодородную землю инопланетным чудовищам.

Сомнений было много, но мы хотели надеяться, что все пройдет гладко. А на что нам было еще уповать? Мы и так практически уже находились под пятой агрессора, терять нам было нечего.

Последнее совещание командиров перед наступлением проходило в конференц-зале. Оно было коротким, но эмоциональным. Мест не хватало, люди сидели и стояли в проходах. Командор Волков хотел лично прибыть, чтобы поддержать нас, но у него оказалось слишком много хлопот. Собранием руководил Советник Броуди.

– Друзья, – начал он свою речь, – перед нами сейчас стоит наиважнейшая задача – переломить ход войны. Человечество еще ни разу не находилось так близко к краю пропасти. Чужаки стремительно захватывают позиции и, если мы сейчас не остановим их, нас сотрут с лица Земли.

В зале прошел ропот. Атмосфера накалялась. Броуди сделал успокаивающий жест и, дождавшись, когда командиры поутихнут, продолжил:

– План операции вы уже знаете, поэтому я не буду останавливаться на этом моменте. Я хочу сказать о другом. Многое из того, что было сделано за последнее время, совершено вами – солдатами из сорок третьего года. Вы дали нам надежду на победу, и мы многому научились у вас. И теперь, надеюсь, вы снова не подведете. Враг наш силен, но и у него есть слабые места. Врезать по их задницам – вот наша задача!

Люди зааплодировали. Все верили в победу, никто не сомневался в успехе.

– Вся информация, касающаяся предстоящей операции, уже есть на ваших мониторах. Я прошу еще раз вдумчиво с ней ознакомиться. У нас нет права на ошибку.

Мы поднялись с мест и направились к выходу. Шли молча, каждый сейчас думал о поставленной задаче, внутренне готовясь к предстоящему сражению.

– Как чувствуешь? – спросил у меня Вольфганг. – Мы справимся?

Мне хотелось подбодрить друга или отшутиться, но я решил ответить прямо:

– Не знаю, Вольф. Но думаю, что ты прав, и Господь направит нас, ведь мы поможем ему избавиться от сатанинского отродья.

– Кто знает? – Немец вдруг остановился, лицо его помрачнело. – Сейчас я понимаю, что там, на Восточном фронте, я ничем не отличался от этих чужаков, сам был таким же исчадьем ада…

Я не нашелся, что ему ответить.

В ангаре около своих боевых машин собирались летчики. Командиры эскадрилий давали последний инструктаж, механики суетились, готовя катера к старту. Сотни разнообразной техники заполняли ангар. Тут находились большие пузатые корабли, перевозящие к месту назначения десант, тяжелые танки и артиллерийские установки. Длинные, как стрелы, бомбардировщики, готовые осыпать головы врагов тысячами мощнейших бомб. Штурмовики и истребители. Гигантский муравейник ожил и зашевелился. Такой массированной атаки на врага еще никогда не предпринималось.

На борту моей машины, кроме опознавательных знаков Вооруженного Департамента Земли, было выведено «ИЛ-XXII». Сделал это Вольф несколько дней назад. Я застукал его ковыряющимся у левого борта моего катера и, естественно, решил полюбопытствовать, чем это он там занимается. Вольфганг, заметив меня слишком поздно, встал в позу праздного человека и быстро убрал руки за спину.

– Ты чего тут делаешь? – спросил я его.

– Эээ… – замялся он. – Ничего.

Говорил он равнодушным будничным тоном, но я слишком хорошо знал засранца, и провести ему меня не удалось. Я молча смотрел на него, недобро прищурившись. Забывшись, Вольф почесал нос пальцами, они были перемазаны в краске.

– А ну, отойди! – Я силком отстранил его от катера и замер, разинув рот.

На борту моей машины красной краской здоровенными буквами было выведено «…ХУ…». Чего-чего, но такой подлости я от него ожидать не мог!

– Это что такое?! – во мне закипала злость. – Чем же я так обидел тебя, что ты меня обосрать хочешь перед всей эскадрильей?!