Мастера обращались к древним источникам, черпали вдохновение из бескрайних богатств культуры ислама и знакомили с ними нас, подчиняя современным вкусам». Жанна тоже искала новые образы и в румынских вышивках, и в расшитых кашмирских тканях, и в расписных японских шелках, изучала украшения Северной Африки, но не забывала и старинные ремесла Бретани, Фландрии или Аверни. Кружева и вышивки, придуманные там – живописные вариации созданного здесь: у Дюфо и Дюфильхоль «восточные техники применялись вместо традиционных подкладок Фонд А. Васильева из шелка и ровных кружевных полотен».

Вечернее платье от Ланвен, 1920.

Если говорить об одежде, то бисерные вышивки были так же популярны, как и простые платья-туники. Такие платья напоминали длинные рубашки на бретелях (возможно, даже ночные рубашки) – без украшений, аппликаций и блестящих декоративных элементов. Если Вионне, да и многие другие тоже, приняли их за образец, то стиль Ланвен, несомненно, согласно американскому Vogue, ассоциировался скорее с моделями «richly embroided»[250].

Перечислять все декоративные элементы в Доме Ланвен было бы невероятно долго: это и материалы, и аппликации, искусственный мелкий жемчуг, стеклярус, белый и цветной бисер; серебряные бусины, круглый бисер и плоский как пуговицы; вытянутые бисерины в форме трубочек, который служил контуром вышитым фигурам; раковины, окрашенные в красный, синий, золотой цвета, мерцавшие на зеленом шелке как морские огни. Переливались разными цветами перья, меховые ленты, кружева и блестки… Пайетки накладывались одна на другую, словно рыбья чешуя, кабошоны из галалита ложились сложными спиралями, напоминая раковины улиток. Перламутровые броши сияли молочным светом, по золотому фону вились розовые нити…

Виноградины, вышитые серебряной синелью по полупрозрачному белому тюлю, и зеркальные кружки, окруженные кораллами, отражали сияние блесток.

Иногда в качестве украшения использовался целый рисунок, иногда только один из элементов, например бутон или листок. Иногда брались крупные аппликации: цветы из гофрированных лент, райские птицы с роскошными хвостами, а иногда всего лишь ленты с простым геометрическим или цветочным орнаментом, которые могли бы служить и окантовкой. Все шло в ход, все материалы и техники: ковровые и гобеленовые ткани и кожгалантерея, кружева и бижутерия. Фетровые ромбы складывались в причудливую мозаику, замысловато завязанные шелковые шнуры напоминали морские узлы. Все сверкало, искрилось, мерцало…

Модель от Ланвен, 1930-е годы

В ателье Ланвен пробовали новые материалы и техники, добиваясь невероятных эффектов: наложение тюля на шелк, что придавало наряду и пышность, и блеск – великолепное решение для свадебных платьев, лучших в Париже на тот момент. В ателье бурлили новые идеи, творческая энергия била ключом. Война помогла понять, что дорогие материалы не самое главное в создании красивых и необычных моделей. Шанель использовала рулоны уцененной ткани джерси из магазина Родье, превращая ее в струящиеся легкие наряды; Ланвен изобретала новые техники и эффекты, используя подкладки, аппликации и инкрустации, роспись по трафарету на шелковых тканях.

Жанна также хотела продолжать работать с бисерной вышивкой и использовать бижутерию, потому что «настоящая элегантность недостижима без украшений, подходящих к каждому платью, гармонирующих с цветом и стилем. Нужно работать и с цветным бисером, и со сверкающими стразами». К тому же бижутерия уже стала появляться у конкурентов. Но у Ланвен в этой области было преимущество и перед Шанель, и позже перед Скиапарелли – она была профессиональной модисткой.

Бижутерия была таким же аксессуаром, подчеркивавшим красоту наряда, как шляпки и маленькие вечерние сумочки, а в этом она прекрасно разбиралась. Бисерные корзиночки с фруктами и цветами или райские птички, которые раньше красовались на широкополых головных уборах, вновь нашли свое место в моде.

Жанна Ланвен, 1930-е годы

Удивительно, что именно доходы от продажи бижутерии позволили Жанне в 1922 году заказать свои первые драгоценности у Картье – бриллиантовое колье с жемчугом и хрусталем. На фотографиях на кутюрье обычно только три ряда крупного жемчуга неправильной формы и серьги с длинными сапфировыми подвесками. Сама Жанна не пользовалась своими творениями, ни одеждой, ни украшениями, не пыталась быть современной. Не подчеркивая свой возраст, даже скрывая его, она оставалась как бы за бортом бурлящей модной жизни.

Жанна наблюдала за развитием моды, за появлением новых веяний и тенденций, как смотрят на театральные костюмы и декорации: восхищаются их яркостью, оригинальностью, экстравагантностью… но никогда не носят в жизни. Так смотрят девочки на дорогих подаренных кукол: ими можно только восхищаться, поставить на полку и любоваться, чтобы ни в коем случае не испортить и не сломать.

Солнечные курорты

Шанель добилась первых успехов в Довиле, потом вернулась в Париж в самом начале войны, оставив в октябре 1915 года дела в Биаррице на сестру Антуанетту. Переезд из курортного города в столицу принес ей немалое состояние. Ланвен же, напротив, сначала добилась известности в Париже, ее модели прекрасно продавались после войны. Затем она открыла филиалы своего Дома моды на солнечных морских курортах и стала готовиться к завоеванию международного рынка. С 1918 по 1922 год коллекции представят в Испании, Англии, Аргентине, Бразилии и Италии.

А во Франции филиалы охватывали и местных светских дам, и иностранных клиенток, оказавшихся на отдыхе. Разведав обстановку в Довиле в 1916 году, Жанна заинтересовалась Биаррицем. Главное преимущество этой бывшей общины Страны Басков, которую так любила императрица Евгения, – продолжительность купального сезона.

Начиная с 1918 года город постоянно наводняла все более многочисленная публика. К аристократическим завсегдатаям прибавились русские, покинувшие родину во время революции, влиятельные финансисты, модные тогда художники, ставшие знаменитостями высокопоставленные военные. Приемы на террасах, красочные балы, костюмированные праздники напоминали ожившие картины, поражавшие воображение смешением стилей: здесь были и короны, и котелки, и кепи…

Здесь царствовала мода.

Еще одним модным местом стали Канны. Город цветов и изящных видов спорта в начале 1920-х годов превратился в самое светское место на Лазурном Берегу. Более сотни отелей и семейных пансионов открыли свои двери отдыхающим, в их распоряжение предоставляли отдельные номера, большие апартаменты по любой цене, не считая вилл и меблированных квартир. Климат необыкновенно мягкий, чистота везде идеальная, море прекрасное. Публика преклонных лет уже давно облюбовала это место, особой популярностью оно пользовалось зимой: на набережной Круазетт работал Институт парафинотерапии доктора Сендфорта, предлагавший новый способ лечения ревматизма, варикоза и ожирения при помощи ванн из минерального воска. Школа верховой езды в январе в Ля Напуле, февральские карнавалы, венецианский праздник, регата и провансальский фестиваль в марте, курсы вождения автомобиля в апреле, майские праздники с цветочными боями – всего этого хватало, чтобы пережить холодные месяцы.