«Обещаю, я сделаю это. Я проведу Рикки по этой тернистой тропе. Я умру на этом холме ради тебя».

Эш поднялся по деревянным ступеням и стукнул рукой в перчатке по двери с облупившейся краской. Дверь открылась, пропустив в ночь полоску желтого света. На пороге стояла мать Рикки, держась за ручку и подбоченившись другой рукой. Ее темные волосы были собраны в длинный хвост за спиной, глаза налились кровью и блуждали по сторонам. На высоком стульчике за ее спиной сидел ребенок с пластиковой миской оранжевой лапши. Рот младенца был перепачкан оранжевым, как расплывшийся клоунский грим. На столе стояла еще одна бутылка из коллекции Ноя и стакан с брагой. Эш стиснул зубы. Рикки крал брагу для своей матери. Вместо того чтобы служить опорой для ребенка, она использовала его для удовлетворения своей болезненной привычки. Эш выругался про себя.

– Где Рикки? – спросил он.

– А зачем он понадобился?

– Мне нужно поговорить с ним. Это срочное дело. Куда он уехал?

– Слушайте, я не знаю, что делать с этим парнем. Он пользуется нашим домом как чертовой гостиницей. Пожалуй, ему пора завязать со школой и найти работу, чтобы хотя бы платить за аренду.

Эш заметил девочку, которая появилась в гостиной. Патти. Она напряженно следила за разговором, поблескивая темными глазами. На телеэкране за ее спиной разворачивалась сцена автомобильных гонок со стрельбой.

– Можно мне задать Патти несколько вопросов? – сказал Эш. Рикки тепло относился к своей младшей сестре; может быть, Патти знала нечто такое, что ускользнуло от внимания пьяной матери.

– Тогда снимай свои снегоступы, ранчер. Заходи и закрой дверь, пока мы все не умерли от холода по твоей милости. – Она побрела на кухню, взяла стакан, отхлебнула глоток браги и стала помешивать варево в кастрюле, кипевшее на плите.

Эш вошел внутрь и закрыл дверь. Разувшись, он протопал в крошечную гостиную.

– Привет, Патти. – Он присел на корточки рядом с девочкой. – Ты сложила классный пазл.

– Спасибо.

– Это Эйфелева башня?

– Угу.

– Должно быть, ты неделями трудилась над ней.

Девочка застенчиво улыбнулась:

– Всего лишь несколько дней. После школы и домашних занятий.

На кухне с лязгом упала крышка кастрюли, и Патти нервно посмотрела в ту сторону.

– Ты знаешь, куда ушел Рикки, правда? – Эш забросил крючок наугад, но интуиция подсказывала, что девочка, по крайней мере, знает больше, чем ее мать.

– Ему позвонили, – тихо сказала Патти.

– Кто? – спросил Эш.

– Не знаю. – Она покосилась на свой пазл.

– Патти, я же вижу, что ты знаешь. Все в порядке, у Рикки не будет никаких неприятностей, во всяком случае, от меня, понимаешь? Мне просто нужно кое-что ему сказать.

Патти бросила взгляд на кухню. Эш протянул руку и вставил на место выпавший фрагмент пазла.

– Вот теперь все в порядке, – сказал он.

Девочка улыбнулась. Эш подождал, пока ее мать не скрылась из виду за фанерной перегородкой между кухней и гостиной, и тихо спросил:

– Он собирался встретиться с другом? Может быть, с Тори?

Глаза Патти заблестели, а губы сжались в плотную линию, как будто она боялась, что ответ может выскочить наружу без ее согласия.

– Я тебе кое-что скажу, Патти. Ты же знаешь, что твой дедушка попросил меня присматривать за Рикки? Вроде как стать большим ангелом-хранителем для него.

Патти подняла голову. Ее темные влажные глаза встретились с глазами Эша. У нее были высокие скулы и гладкая смуглая кожа, как у старшего брата. Настоящая маленькая красавица. Какие шансы у нее в подобном месте? Эш подумал об Уитни и ощутил угрызения совести. Уитни росла в похожих условиях. И каждый молодой, накачанный тестостероном самец, желавший потрахаться без проблем, отзывался на ее безмолвный крик, на ее жажду внимания. Уитни следовала своим желаниям и послушно раздвигала ноги, а потом ее заклеймили как шлюху. Ей пришлось носить это клеймо, потому что прошлое предопределило ее настоящее и будущее. И Эш ненавидел себя за то, что тоже был причастен к этому. Так он потерял Бекку. Если в его жизни и было что-то такое, что он хотел бы вернуть и полностью искупить, то произошло это уже давным-давно.

Он понизил голос:

– По правде говоря, сегодня вечером твой старший брат может попасть в беду. Мне нужно сделать все возможное, чтобы этого не случилось.

Эш подвинул еще один фрагмент пазла. Взгляд Патти следовал за его пальцами, когда он вставил уголок в основание Эйфелевой башни. Эш добился ее внимания.

– Но мне нужно знать, куда он ушел, чтобы я смог выполнить обещание, данное Бегущему Ветру, и уберечь Рикки от неприятностей с полицией, понимаешь?

Патти быстро взглянула на его лицо, словно пытаясь оценить признаки искренности, потом коротко кивнула.

– Он взял снегоход. – Еще один быстрый взгляд в сторону кухни. Эш заметил синяк на шее Патти и ощутил закипающий гнев. Он напомнил себе, что потом нужно будет вернуться сюда, чтобы разобраться и с этой ситуацией. Прежде чем Патти постигнет участь Уитни и она получит несмываемое клеймо.

– У него есть особое место, где он любит встречаться с Тори?

– Пэйшенс! – крикнула из кухни мать. – Ужин!

– Там… там есть заброшенные домики летнего лагеря, – быстро заговорила Патти. – Иногда они встречаются там.

По спине Эша пробежал холодок, и он тяжело сглотнул. На дальнем конце его собственного ранчо? Что за странная, извращенная ирония судьбы! Он никогда не ходил туда. Он окружил эту часть своего поместья мысленной оградой и надеялся, что лес в конце концов поглотит руины.

– Спасибо, Патти. Ты хорошая девочка. – Он достал бумажник и вытащил купюру в двадцать долларов, которую положил на стол рядом с пазлом. – Купи себе что-нибудь хорошее, ладно? Ш-шш! – Эш приложил палец к губам. – Пусть это останется между нами.

Он вышел из фургона с тяжелым сердцем.

* * *

Эш и Кибу возвращались на ранчо. Он предполагал, что Рикки отправился на снегоходе прямо к холмам за трейлерным парком, но на автомобиле пришлось выбрать долгий кружной путь. Пока Эш ехал, он чувствовал, как тьма смыкается вокруг, подобно удушающему черному дыму, словно некая злая внешняя сила пыталась вернуть их всех в то жаркое лето лесных пожаров, где они будут вынуждены снова пережить прошлое. Потому что в первый раз все было сделано неправильно, и рана продолжала гноиться.

– Тора Баттерсби? – спросила Ребекка.

Женщина удивленно огляделась по сторонам. Она раскраснелась, а ее яркие глаза были слегка не в фокусе. Дон Бартон и Джерри Фиббс, сидевшие рядом с ней, сразу замолчали. Тора смерила Ребекку долгим взглядом. Тора явно была навеселе, и перед ней на столе стоял полный бокал белого вина. Между ее бокалом и пивными кружками мужчин лежала пачка сигарет «Денали плэйн», придавленная зажигалкой «зиппо». Пальцы Торы были покрыты желтыми пятнами, как у заядлой курильщицы. Ребекка быстро подмечала детали своим натренированным взглядом. Оставалось лишь гадать, кто не курит в этом захолустном городке.