– Спасибо! – шмыгнула носом девушка. – Меня зовут…

– Все благодарности и знакомства потом! – отрезал Прохоров. – Надо убираться отсюда!

Дети закивали, соглашаясь. Михаил поднял свой автомат, подошел к одной из склянок с жиром и горящим фитилем и сбил ее на землю. Она лопнула, и по полу церкви растеклось горящее пятно. Потом мужчина пошел к следующей склянке.

– Вы помогать мне будете? – бросил Прохоров через плечо подросткам, взиравшим на него с удивлением. И дети с энтузиазмом стали сбивать огнеопасные склянки.

Потом с холма Михаил с детьми наблюдал, как зажглись двумя огненными факелами церкви. И вдруг где-то далеко в поле вспыхнули огромные амбары: огонь туннелями, прорытыми незнакомцем, добрался до его владений. В поле разгорался небывалых размеров пожар. Прохорову подумалось – странно, но в последнее время страдали, в основном, церкви и монастыри. К чему бы это? А дети радовались огромному пожару, словно фейерверку. Но Михаил не был уверен, что вместе с церквями они уничтожили и безумного монстра, ведь он мог выбраться и из ангаров. Ну и черт с ним! Убить не убили, но жизнь этой твари явно подпортили. Будет знать, как на честных путников нападать!

– Все, ребята! Поехали отсюда, заночуем в следующей деревне. Такой пожар привлечет много тварей, как минимум, заинтересует. Хорошо бы и этого… слопали.

Мужчина развернул своего коня и «пришпорил», за спиной его теперь сидела Александра, крепко вцепившись в отца. А на втором коне уместились Коля с Варей, их новые спутники.

Сова гнала автомобиль до утра. Девушка очень устала, и следовало бы отдохнуть, но для этого нужно было какое-нибудь кирпичное здание, лучше пяти– или девятиэтажка, чтобы забаррикадироваться и чувствовать себя в большей безопасности, чем в поле или в лесу. Пришлось ждать, пока на пути появится следующий город. Можно было, конечно, поспать и в машине, но температура внутри быстро опустится до слишком некомфортной, и Сова вместо отдыха получит ужасный недосып, головную боль и слишком ватное тело, чтобы действовать. К утру снег почти растаял, и если теперь нефтяники и возьмут след, то будут знать лишь направление, в котором уехала Макаренко. Если догадаются, что к поставщику детей, то не преминут выслать подмогу или команду охотников, чтобы гарантированно схватить девушку. Но что-то внутри злорадно подсказывало, что после ночного фейерверка оправятся они не скоро. У Софьи будет минимум несколько недель, чтобы освободить детей.

Девушка с тяжким вздохом оглянулась назад, где все еще лежал труп пятнадцатилетнего парнишки. Дети не должны страдать из-за взрослых – ни работать на них, ни умирать… Она это просто так не оставит.

Скоро должен быть Ростов, где Сова рассчитывала поспать, но вдруг дорогу перегородила поваленная на бок фура. Прямо в асфальт рядом некто вбил ржавый лом, к которому привязал старую доску, а на ней значилось:

«Ростов – опасно. Объезд – налево».

Табличка выглядела настолько старой, что Сова засомневалась, а не канула ли опасность давным-давно в Лету? Может, предупреждение написали десять лет назад, а теперь в городе все спокойно и можно через него пройти. У девушки уже давно закрывались глаза, поэтому она махнула на предостережение рукой, объехала препятствие и выжала газ, покатив прямиком на Ростов Великий, до которого оставалось пять километров. И не в таких передрягах бывала!

– Ну что, Ваня, рискнем? – задала Сова вопрос трупу. – Авось прокатит? – и утопила педаль газа в пол.

Автомобильная дорога на Холмогоры шла в объезд города: слева жилые районы, пятиэтажки и давно разграбленные магазины, а справа – частный сектор и промышленные районы, заросшие странными деревьями с длинными, крючковатыми, загибающимися вверх сучьями, похожими на лапы лесных монстров из старой детской книжки, которую читал Сове когда-то отец. На дороге, так же, как и до этого, кто-то расчистил старую автомобильную пробку, и ржавые «скелеты» автомобилей, скомканные и скрученные временем, жались к ограждающему бортику.

Не успела Сова толком въехать в город, как из-за разбитых автомобилей вышел человек.

– Это прикол такой? Да? – Макаренко не поверила глазам. А потом все-таки осознала, что в этом не было ничего необычного. Просто табличка с предупреждением оказалась сильно устаревшей. Видимо, люди давно поняли, что опасность исчезла, и вернулись в город.

Человек в темно-сером грязном балахоне преградил машине путь и замахал пустыми руками. Софья, прибавившая газу, чтобы не попасть в возможную ловушку, решила все-таки не давить человека, а попытаться выяснить, чего он хочет, ведь в руках незнакомца не было оружия.

«Хаммер» затормозил в десяти метрах от человека. Его лицо оказалось скрыто частично капюшоном, а частично – грязным платком непонятного цвета. Он продолжал стоять, давая Сове время рассмотреть его. Незнакомец явно понимал, что сейчас вместо приветствия сначала стреляют, а не кидаются с радостью друг другу в объятия, поэтому давал водителю сбросить пар, понять, что он не опасен.

– Вот откуда вас на мою голову всяких таких разных? – пробормотала девушка себе под нос, потом приспустила боковое стекло, направила на мужика в хламиде «Кедр» и грозно крикнула:

– Ну?! Чего надо?!

– Девочка, не вели казнить… – сказал тот хриплым, старческим голосом. – Я помощи ищу, но помочь только ты и можешь.

– Я два раза повторять вопрос не буду! – крикнула в ответ Сова, недовольная промедлением. – Говори, что надо, или убирайся с дороги! Мне ваш Ростов на фиг не сдался, я мимо еду и задерживаться не собираюсь!

– Понимаю, доченька! Понимаю, – заговорил старец, опуская руки, но Макаренко прервала его, дернув оружием.

– Не-а! Руки не опускать! Говорить четко и по существу!

– Ладно, доченька, ладно! – закивал старик, вновь поднимая руки. Капюшон сбился и еще сильнее съехал на лицо. – Только не стреляй. Я много времени не займу. Мне помощь требуется.

– В чем помощь? Говори, не затягивай!

– Мне до моего дома самому не дойти, ноги уже не те. А у тебя вон какой автомобиль… Поможешь? Подвезешь старика древнего?

– А чего ты бродишь, если ноги не слушаются? – недоуменно переспросила девушка. – Завезешь меня сейчас в какую-нибудь засаду, и всех делов. А я отбивайся потом. Мочи всякую заразу…

– Что ты, доченька! Что ты! Я вообще один здесь живу! Никого в округе верст на двадцать уже не осталось. Я… Вот те крест! – незнакомец перекрестился правой рукой.

– Это что, клятва какая-то? – переспросила Сова. – Не поняла я чего-то жест этот.

– Это крест, доченька. Я несу его уже двадцать лет, мочи нет. Но он не позволяет делать плохие вещи. Если не поможешь старику, доча, то пристрели меня, пожалуйста, все равно не дойду, да и жизнь куда-то катится, как и мир вокруг… Этот голубой говенный шарик…

– Черт! – прошептала девушка себе под нос. – Начнешь делать добрые дела, хрен остановишься! Затя-а-агива-а-а-ет!