Для каждого присутствующего очевидно, что подобное поведение избранницы арабского принца неприемлемо, откровенный дресс-код за гранью приличий, а стойкое алкогольное амбре может расцениваться, как неуважение к члену королевской семьи.

— Не нравлюсь? — Алиса продолжает провоцировать не лучшие мои стороны. В мутных расширенных зрачках плещется вызов и нервное возбуждение, усиленное действием алкоголя.  Она на взводе, чувствует себя загнанной в клетку, но хочет казаться сильной, смелой, уверенной, а на самом деле снова прячется. Тонны косметики, безвкусное платье. Зачем? Пошлая и откровенно глупая бравада на грани истерии. Для кого? Все ее эмоции, как на ладони. Даже напрягаться не нужно, чтобы прочитать каждую. Через час-два бунтарке будет стыдно за позорный спектакль, который, я уверен, станет первым и последним в нашей совместной жизни.

— Почему же? Нравишься, и очень, — невозмутимый тон дается легко. Меня не так-то просто вывести из себя, но Алиса Саадат определенно обладает неоспоримым преимуществом перед всеми, кто пытался.

— Я готовилась, как ты и просил, — резко расправив плечи, бесстыжая провокаторша выпячивает высокую грудь. Под тряпкой, которую с натяжкой можно назвать вечерним нарядом, разумеется, нет белья. Я стискиваю зубы, призываю в помощь все свое терпение, но внешне остаюсь невозмутимым. С дикими кошками никогда не бывает просто. Мне ли не знать.

Вышколенная команда бодигардов — все, как один, опускают головы вниз, делая вид, что белый песок под их ногами самое захватывающее зрелище, что они видели в жизни. За время работы со мной, они повидали немало интересных моментов и пикантных ситуаций, но эта… эта особенная. Их смущение понятно — не какая-то девчонка из эскорта крутит едва прикрытой задницей, а, возможно, их будущая королева. Когда еще такое увидишь? И, тем не менее, если бы я заметил хоть один похотливый взгляд в сторону Алисы, дело закончилось бы увольнением и крупными проблемами с будущим трудоустройством.

— Вижу, ты старалась удивить меня. Я все…, — делаю паузу, окидывая девушку бесцеремонным взглядом. — Оценил. Ты хорошо подготовилась, но, к сожалению, выбор образа не самый удачный для моих планов. Ты вроде бы говорила, что не против экстремального отдыха?

— Тебе послышалось. Категорически против, — отрезает девушка, с подозрением уставившись на меня. — Что ты задумал?

— Свидание состоится не здесь, — коротко киваю на виллу, где от силы бывал раза три. Подарок отца на совершеннолетие, сделанный с королевской щедростью. Если бы мог, вернул.

Когда-то это было целью моей жизни уничтожать все, что давал мне отец. А давал он много и часто, не спрашивая, нуждаюсь ли я в его подарках. Я не нуждался, я его презирал, но подростковые бунты давно закончились, цели и желания претерпели кардинальные изменения, и я больше не отказываюсь ни от чего, что усыпляет бдительность короля. Сегодня идеальный сын и наследник сдающего позиции монарха.

— А где? — робость в голосе Алисы резко контрастирует с вызывающим внешним видом. Есть в этом противоречии что-то уязвимое, беспомощное, трогающее за живое. Она так ярко транслирует свои чувства, которых много, очень много. Мне хочется обнять ее, заверить, что не нужно бояться перемен. В конечном счете, онивсегда приводят к лучшему. А лучший для нее — я.

— Я изначально собирался покататься на катере или яхте, но увидел тебя и резко передумал, — сообщаю максимально дружественным тоном. Алиса открывает рот, но так и не находит достойной реплики для остроумного ответа. — Видишь вон ту белоснежную трёхпалубную красавицу? — показываю взглядом в сторону пирса, где пришвартовано обсуждаемое судно. — Мое последнее приобретение. Купил ее для нашего свадебного путешествия. Нравится? — прищурившись, внимательно наблюдаю за обескураженным лицом девушки, тщетно пытающейся прочитать название на корме яхты.

— Саваж, — подсказываю я. Она удивленно вскидывает на меня прояснившийся взгляд.

Алкогольный дурман схлынул под натиском пробудившегося здравого смысла. Девушка сосредоточенно и задумчиво всматривается в мое лицо, несколько раз порываясь что-то сказать и передумывая по известной только ей одной причине. Мы молчим, напряжение растет, искрится. Я обезоруживающе улыбаюсь, она хмурится сильнее. Протягиваю руку, оборачивая пальцы вокруг ее запястья, ненавязчиво тяну на себя.

— Тебе нравится? — повторяю свой вопрос низким проникновенным тоном. Алиса вздрагивает, упираясь влажной от волнения ладошкой в мою грудную клетку, и тут же одергивает ее, словно обожглась, тревожно кусает губы, дыхание быстрое, частое. Не смотри на грудь, приказываю самому себе, чтобы ненароком не сорваться и не сделать то, ради чего она все это и затеяла. Не надейся, Алиса Саадат, я не дам тебе повода для ненависти.

— Я начинаю подозревать, что ты испытываешь нездоровую одержимость к моей тигрице, — облизав ярко накрашенные губы, негромко отвечает Алиса и, покачнувшись на утопающих в песке каблуках, автоматически хватается за мой бицепс, а я за ее талию обеими ладонями.

— Так и есть, — подтверждаю смелую теорию Алисии, притягивая ее ближе. Она задерживает дыхание, в обращённых на меня просветлевших глазах отражаются бирюзовые оттенки океана за нашими спинами. — Я запомнил, что у тебя имеется один незакрытый гештальт. Ты готова избавиться от него прямо сейчас?

— Все мои гештальты закроются, когда после третьего свидания мы разойдемся в разные стороны, — она снова дерзит, уверенно отталкивая мои руки.

Я не настаиваю, отступаю на шаг назад, одаривая девушку снисходительным взглядом. Ее внимание переключается на приближающийся к берегу гидроскутер. Я узнаю его по шуму мотора. Девушка напрягается, непроизвольно пятится назад.

— Нет, — распахнув ресницы, протестует Алиса, правильно угадав, что это и есть средство для передвижения к пока еще неизвестному месту свидания.

— Да, — твердо киваю я. — Бояться не надо. Со мной безопасно, — мои заверения не очень-то действуют, судя по скептическому блеску испуганных глаз.

— Я намокну, — артачится она, и вспыхивает, поняв, насколько двусмысленно прозвучала ее реплика.

— Рассчитываю на это, — порочно подмигиваю оторопевшей девушке, и решительно развернувшись, бодрым шагом направляюсь к воде. — Отдай сумочку и туфли охране и следуй за мной, — распоряжаюсь я, стаскивая на ходу футболку и бросая ее на песок. Туда же летят кроссовки. Сквозь шум прибоя слышу, как Алиса артачится и о чем-то спорит с моими людьми. И, разумеется, не спешит догонять меня.

— Ваше высочество, — громко окликает меня начальник охраны.

Я не спешу оборачиваться. Мои ступни приятно лижут волны, ветер охлаждает разгорячённое тело, солнце слепит глаза. Я щурюсь, задирая голову к безоблачному бескрайне-синему небу, улыбаюсь, ловя себя на мысли, что, несмотря на вызывающее поведение гостьи, мне давно не было так хорошо, как сейчас. Все-таки пригодился подарок отца. Кто бы мог подумать? Мне впервые здесь по-настоящему нравится.

— Амиран! — снова слышу я настойчивый суровый голос, крадущий минуту редкого покоя. Что там еще? До сих пор не справились с бунтаркой? Уволю, на хрен. Вздохнув, неторопливо разворачиваюсь вполоборота. Начальник службы безопасности демонстрирует мне продолговатый темный предмет. — Это было в сумочке вашей гостьи.