Черт.

Опять я выпустила на волю своих тараканов. Надо собраться.

Возможно, я сама придумала проблему, из-за которой сейчас страдаю. Артём вчера сказал, что мы не ругались. Какие у меня причины не верить его словам?

На самом деле причин много. Отстраненность, холод, исходивший от Артёма, дали понять, что между нами не все хорошо. За то короткое время, что мы вместе, я успела привыкнуть к его улыбке, к объятиям, поцелуям.

В груди опять что-то ёкает, и слезы наворачиваются на глазах.

А если все закончится?

Что, если Артём больше на захочет видеть меня?

Как я жить без него буду?

Хватаю телефон в руки и падаю на кровать. Нет ничего плохого в том, чтобы позвонить парню первой. Это не преступление. И я не буду выглядеть жалкой после этого. Набираю номер, длинные гудки, а затем тишина.

Он сбросил вызов.

Артём.

– Сынок, ты про подарок мой не забыл? – интересуется мама, игнорируя все мои попытки закончить разговор. – Картина готова, ее надо уже забрать. Тебе звонили, но ты не ответил.

– Я был занят.

– Я так и поняла. Поэтому сама и звоню. Ты же в курсе, что мать родную игнорировать нельзя?

Можно. Именно сейчас – нужно.

– Мам, правда занят. Вечером перезвоню.

– Обязательно перезвони. И не забудь про спектакль. Ты должен поехать и поддержать нашу девочку.

Вряд ли этой девочке нужна поддержка. Ей порка необходима. Может, хоть после нее думать начнет, перед тем как говорить или что-то делать.

Вместо того чтобы поверить моим словам, продолжала вестись на жалкие провокации одной идиотки. Ведь ясно же сказал, что плевать мне на Настю. Услышала? Поверила? Да какое там. Пошла и подружилась с еще одной идиоткой.

Сам виноват.

Знал же, на что подписался, когда сдался и, наплевав на всех, решил быть с Комиссаровой. Меня даже не остановил тот факт, что мы живем с ней в разных городах.

Я в обычные-то отношения никогда не верил, а тут расстояние не показалось преградой. Готов ведь, как идиот, каждый вечер к ней приезжать, чтобы просто рядом побыть, а она тупо продолжает думать о плохом. И ведь не просто думает, а накручивает себя, маленькая идиотка, конец света приближая.

Что еще я должен сделать, чтобы она поверила, что я ради нее готов в лепешку расшибиться? Ведро котлет съесть? Продать бизнес и на лавочку возле ее подъезда переехать? Набить на лбу тату «Собственность Влады Комиссаровой»?

Не будет Насти, ведь найдутся другие, которые будут так же Владу раздражать.

Если человек не доверяет, то ему и причина для ревности не нужна. Здесь даже не ревность. Что-то другое. Такое ощущение, что Комиссаровой просто страдать нравится. Ничего не надо, лишь бы тараканы были на свободе.

Любую другую сразу же послал бы.

Но не ее.

Без Влады уже никак. И даже с живностью, которая в ее голове властвует готов подружиться, лишь бы просто верила в нас.

Сама не знает, чего хочет.

Вбила себе в голову, что Настя – наша проблема, и выбивать эту оттуда мысль явно не собирается.

– Ты здесь. Отлично, – Яр без стука вламывается в кабинет. – С Настюхой я все уладил, проект наш. Ее условие не изменилось, она хочет, чтобы ты лично им занялся.

Я и не сомневался, что так и будет.

– Это все?

– Почти. Она там улетает куда-то, хочет сейчас с тобой встретиться и обсудить основные моменты. – Сегодня никак. Обговорим все после ее возвращения.

Бесит.

Если бы не спектакль, я бы все равно не стал сегодня встречаться с Настей. Мне важна моя работа, но я ненавижу, когда мной манипулируют.

– Тут такое дело… – протягивает Яр, бросая взгляд на дверь. – Она уже здесь. За дверью стоит.

Черт возьми, как все не вовремя.

Ладно, плевать. Быстрее начнем, быстрее закончим.

Оказывается, в стрессовых ситуациях я превращаюсь в размазню. Голос дрожит, руки трясутся, в глазах туман, а в ушах дикий звон. Чтобы окончательно не опозориться, упав в обморок на сцене, пришлось кусать губы, напоминая себе, что именно к этому всему я и стремилась.

Сейчас же мне просто хотелось увидеть в толпе людей знакомую фигуру, чтобы наконец-то выдохнуть. И я искала. Путалась с текстом, запиналась, но продолжала надеяться. Обещала себе, что забуду о существовании ведьмы, стану белой и пушистой, лишь бы Артём появился.

Он так и не перезвонил.

А я звонила. Забив на гордость, еще несколько раз набирала его номер и ненавидела монотонный голос, который говорил, что абонент временно недоступен.

Все это и правда происходит на самом деле?

Я ведь была уверена, что больно уже не будет. Как оказалось, ошиблась. Сейчас в миллион раз больнее, чем было несколько лет назад.

Риткино появление в дверном проеме заставляет меня ожить. При виде улыбки подруги хочется забиться в пыльный угол, чтобы меня никто не увидел.

– Мы это сделали! – кричит она, крутясь возле зеркала. – Слышала, как все нам аплодировали? Поверить не могу, что у нас… Эй, ты чего?

Всхлипываю и пытаюсь улыбнуться. Не получается.

– Он не пришел, – говорю единственное, что могу выдавить из себя в данный момент и не разреветься окончательно.

– Кто?

Жаль, что она не понимает, о ком речь, и мне приходится говорить вслух его имя:

– Артём.

Ком в горле мешает фамилию произнести.

– В смысле? А с кем тогда я пару минут назад поздоровалась?

Ее слова заставляют меня подпрыгнуть на месте. Черт, если она пошутила, то у меня случится сердечный приступ. Подхватив подол платья, подбегаю к Рите, хватая ее за руки.

– Ты разводишь меня? Рит, честно, если ты прикалываешься, чтобы меня поддержать, то я…

– Котлетами ее накормишь? – слышу голос за спиной.

Артём.

Оборачиваться не надо, чтобы убедиться в этом. Я чувствую его присутствие. Телом, кожей, душой. И опять начинаю реветь. Последний раз. Обещаю. Сейчас поплачу от радости и больше никогда не буду.

Клянусь.

Он все-таки пришел.

Я иду к нему так осторожно, будто под моими ногами мины. Сердце стучит так сильно, что кроме этого стука я больше ничего не слышу. Наверное, выглядела я сейчас как чучело. Знаю, что тушь размазалась по щекам, да и глаза от слез красные, но… Какая разница, как выглядит счастливый человек? Он счастлив – и это самое главное.