Стелла сжала руку дочери.

– Раньше я тоже испытывала подавленность… даже когда была не старше тебя. Возможно, так будет всегда, – продолжала она. – Но сейчас я счастлива: мне сложно и вообразить, что когда-нибудь я стану чувствовать себя иначе, но это время наступит. Я не представляю, когда оно нагрянет… и тем более не знаю, почему и по какой причине, но уверена, что этот момент настанет. Может, до Хмури дело и не дойдёт. Но если мне снова станет грустно, то лишь потому, что такой уж я человек.

Хэтти хотелось запротестовать, но мать покачала головой.

– Я просто принимаю всё как данность. Но и в Вустере, когда Хмурь становилась беспросветной, у меня всегда было нечто поразительное. И этим поразительным была ты, Хэтти. Я любила тебя, даже если и виду не показывала, а ещё всегда знала, что ты любишь меня. Мне стыдно за те дни и месяцы, когда тебе приходилось помогать мне. И за те времена, когда тебе наверняка хотелось плакать, потому что ты не понимала, что со мной делать, мне и вправду очень стыдно. Но я никогда не переставала любить тебя. Думаю, что из-за всего этого я любила тебя даже сильнее, но не могла толком выразить свои чувства.

А если… нет, когда такое время наступит снова, у нас будут Артур и твой отец, и они помогут нам. Мы все будем друг другу опорой. И я знаю, что беспросветные времена пройдут, и мы опять станем улыбаться.

Мать ещё крепче сжала руку дочери и посмотрела ей прямо в глаза, как будто желая заглянуть Хэтти в душу.

– Ты понимаешь? – спросила Стелла.

Девочка смотрела на маму. Она выглядела так молодо, как не выглядела уже много лет, но на лице у неё были морщинки – настолько знакомые морщинки, – что Хэтти могла предсказать, как глубоко проляжет каждая из них, когда маме станет грустно. И они никуда не девались, когда мать была счастлива, как сейчас.

Хэтти попыталась вообразить её без Хмури. Это оказалось сложнее, чем можно было предположить. Пожалуй, похоже на то, когда мать была опоена зельем забвения Леди Вайолет. Но она сама только что сказала, что отзвук о существовании Артура и Лорда Джаспера никогда не покидал её, хоть она и не помнила о них. Может, Хмурь такая же – никогда не исчезает полностью. Удивительно, но Стеллу это вовсе не смущало. Хэтти, разумеется, не хотела, чтобы Хмурь вернулась, но понимала, что теперь она будет как никогда готова к её появлению. И видела, что мать тоже будет готова.

Если же грустные времена всегда были частью матери, значит, отец не может не знать об этой её стороне.

И тут Хэтти услышала его голос.

– Стелла, Хэтти! – окликнул их Лорд Джаспер.

Слониха, которая несла Артура и Лорда Джаспера, поравнялась с Виктором. Леди Вайолет летела неподалёку.

– Глядите, мы все – вместе! – Лорд Джаспер улыбнулся. – Я нескончаемо мечтал о нашем воссоединении в темнице, хотя подчас сомневался, что моя грёза когда-нибудь сбудется. Но она сбылась: вот что кажется настоящим чудом. Вайолет подтвердит, как мы боялись, что эта минута никогда не настанет.

Леди Вайолет спикировала ближе к Хэтти, чешуя дракоши сияла бриллиантовым блеском.

– Тебе с самого начала было всё известно, – заметила Хэтти. – И о том, что мы с Артуром – брат и сестра. И об отце. И о моей матери в Вустере. Но сперва ты молчала. Тебе пришлось кое-что рассказать, но ты это сделала лишь тогда, когда я попала сюда во второй раз.

– Мне часто хотелось признаться тебе, но я не могла. Это же слишком опасно. Ты могла случайно проболтаться одному из шпионов Лорда Мортимера.

– А ты, Виктор? – спросила Хэтти и погладила шкуру Виктора.

– Ты сбивала меня с толку. Я не думал, что у Лорда Джаспера, помимо сына, есть ещё и дочь. Но ты увидела меня в холодильнике, поэтому я сообразил, какая ты особенная. Всё сложилось воедино позже: ведь я тоже узнал, что твоя мать была беременна, когда вернулась в людское царство. Я понял, что тебе грозит опасность, и пожалел, что привёл тебя сюда. Я решил: если что-то с тобой случится, это будет на моей совести. Но без тебя у нас ничего не получилось бы, хотя и подозреваю, Сэр Гидеон порой желал, чтобы ты была не такой своевольной. Ты нередко усложняла ему жизнь.

Леди Вайолет улыбнулась.

– Думаю, что лёгкая жизнь не пришлась бы ему по вкусу. На что бы он тогда жаловался?

Хэтти огляделась в поисках Сэра Гидеона. Дракон летел во главе группы, гордо задрав голову: победоносный полководец, выигравший великую битву.

– Как бы мне хотелось, чтобы Тито мог нас видеть, – произнесла Хэтти, обращаясь к Леди Вайолет. – Ведь ради этого он пришёл за Артуром.

– Он пришёл за вами обоими.

– Он говорил о Нимбусе.

– Мы не знаем, кто из вас – Нимбус.

– Но это же Артур, и не переживай, я не против. Я только рада быть сестрой наследника Гдетам-Нынчесям.

Леди Вайолет покачала головой.

– Мы не узнаем, кто – Нимбус, пока это не откроется в Книге Царства. Но надо ещё немного подождать. – Она улыбнулась. – Не удивляйся, Хэтти, – прибавила дракоша. – Завтра мы пойдём в Хотьгде-Контору. Тогда Книга Царства точно скажет нам, кто из вас двоих – Нимбус.

Хэтти бок о бок с Артуром шагала к Хотьгде-Конторе под голубым небом, по которому деятельно сновали облака. Дети шли за матерью и отцом. Сэр Гидеон летел у плеча Артура, Леди Вайолет – возле Хэтти. Оба дракона светились так, словно внутри у каждого теплилась свеча.

Позади брёл Виктор и свидетели: те самые, с которыми Лорд Мортимер заявился в покои к Мудрочервии. Джек вёл за собой группу белок, ежей, кроликов и людей, которых Хэтти в последний раз видела, когда те покидали подземелье Хотьгде-Конторы. Но на этот раз к собранию присоединились новые участники. Пара панголинов замыкала шествие.

Величественная деревянная дверь тотчас распахнулись: даже и стучать не пришлось.

– Всё готово, – пророкотал голос Мудрочервии, как только показался ряд бумажных колонн.

Над ними, как вольные птахи в поднебесье, летали сотни листов бумаги. Они то собирались в стаи, то разлетались так стремительно, что глаза не поспевали уследить за всполохом движения. «Это те бумаги, которые я толкнула, чтобы отвлечь Мудрочервию, – подумала Хэтти, когда обрывок пергамента пронёсся над верхушкой ближайшей колонны. – Не уверена, что она теперь впустит меня внутрь».

Не успела она додумать эту мысль, как колонны качнулись и раздвинулись, явив желеобразный силуэт Мудрочервии. Шея её тянулась сквозь рой кружащих бумаг, а бородка колыхалась над появившимся проходом. Взгляд её упал на Хэтти. Но хотя глаза Мудрочервии были ледяными, она пока молчала.

– Благодарю тебя, что разрешила нам прийти. – Лорд Джаспер повёл рукой в сторону матери Хэтти. – Ты помнишь Стеллу, – сказал он.