– Куда нам отнести тебя? – спросил мальчик у Скамьи.

– Пока я и здесь могу постоять. А ты, Хэтти, останься, пожалуйста, со мной на пару минут. Артур… займи остальных где-нибудь в сторонке, чтобы нас не потревожили.

– Но они захотят поговорить с нами обоими.

– Пожалуйста, Артур.

Мальчик пожал плечами, но послушался. Родители и свидетели выглядели удивлёнными, когда Хэтти к ним не присоединилась. Но хотя мать и отец бросали на девочку любопытные взгляды, подходить они не стали.

– Хэтти, когда ты села на меня, ты была очень тяжёлой, – начала Скамья. – Я подумала, что это, возможно, из-за неопределённости, кто окажется Нимбусом, затем предположила, что, может, дело в том, что Нимбусом назван Артур, а не ты. Но тяжесть осталась и тогда, когда Книга Царства написала твоё имя. Тебя что-то мучает, верно?

Хэтти покосилась на своих друзей и семью. Ей неудобно задерживать их, ведь им нужно объявить о произошедшем всем обитателям Гдетам-Нынчесям. Она решила сказать Скамье, чтобы та не волновалась, как вдруг к ним подлетел ворох исписанных фиолетовыми чернилами бумаг. Они выписали дугу и опустились, сложившись в ширму и скрыв Хэтти от любопытных глаз. Только Мудрочервия могла видеть её теперь. Хотя она держалась в отдалении, девочка была уверена, что она прислушивается к словам Скамьи.

– Я… – Хэтти сделала глубокий вдох. – Наверное, я – такая же, как мать, – призналась она. – Думаю, у меня тоже Хмурь.

– Почему ты так считаешь?

– У меня в голове есть голос… он вечно твердит мне всякое. Вроде того, что я не слишком хорошая. А теперь он говорит, что Книга Царства ошиблась. Понимаешь, я натворила много такого, чего делать не следовало. Я не просто спасла Сотенных Детей вместе с Артуром, нет, я не могла на этом остановиться. Я выпустила облака из Крепи, думая, что даю воду каждому за стенами города. Но я только усилила засуху – для всех. А потом я позволила Лорду Мортимеру завладеть Потерянной Печатью, и он едва не переписал Книгу Царства. Поэтому Сэр Гидеон и не хотел, чтобы я участвовала в битве. Он знал, что я опять напортачу. Лучше бы Нимбусом был только Артур. Он это заслужил.

– Та, Хэтти Браун, с которой я когда-то познакомилась, не сказала бы ничего подобного, – сообщила Скамья. – Она знала бы, что для любого её поступка имеется веская причина. И поняла бы, что, может, она и ошибалась, зато сумела всё исправить. Та Хэтти Браун, с которой я однажды повстречалась, не стала бы винить себя таким вот образом.

– Это было до того, как Хмурь нашла и на меня тоже, – возразила Хэтти. – Но ничего страшного. Я могу жить с Хмурью, как и моя мать.

Краем глаза девочка уловила движение. Хэтти и не заметила, когда Мудрочервия приблизилась. Её шея вытянулась над заботливой стеной бумаг, исписанных фиолетовыми чернилами, а взгляд прямо пригвоздил Хэтти к месту.

Прошло лишь мгновение, за которое Хэтти сжалась в комок, и Мудрочервия заговорила:

– А не считаешь ли ты, Хэтти Браун, что ты должна передо мной извиниться?

Хэтти проводила взглядом бесприютные листы бумаги, пролетевшие над головой Мудрочервии.

Нет. Даже среди той сумятицы, в которую погрузились её мысли, Хэтти была убеждена, что это несправедливо.

– Нет. Тебе следует извиниться. Извиниться перед всеми здесь, – отозвалась девочка.

– Неужели? – голос Мудрочервии оставался негромким, но бородка на горле дрогнула. – И почему ты так думаешь, Хэтти Браун?

– Ты выплёвывала ядовитую слюну, когда в темнице сидели свидетели.

– Нет.

– Я тебя видела. Даже после того, как Лорд Мортимер отослал туда свидетелей, ты продолжила лизать документы. И выплёвывала ложь в ров, не заботясь о том, что он переполнится и затопит подземелье. Ты могла их убить.

Исписанные фиолетовыми чернилами бумаги замерли в воздухе.

– Иногда люди думают, что видят что-то одно, когда на самом деле они видели совершенно противоположное, – ответила Мудрочервия. – Я продолжала сплёвывать в ров, но сплёвывала правду. Я делала это с той минуты, как Лорд Мортимер бросил в подземелье твоего отца. Поэтому оставалась надежда, что он выживет, если вдруг коснётся яда.

Хэтти почувствовала, как лицо её заливает румянец. Мудрочервия всегда помогала им.

– А я тут такого натворила, – пробормотала Хэтти и посмотрела на бумаги, вновь закружившиеся вокруг них. – Я спутала целые годы твоего труда. Прости меня.

– И я очень рассердилась, – произнесла Мудрочервия. – Но выяснила, что одна из потревоженных тобой бумаг оказалась той самой, что я искала. Она содержит весьма хитроумную мысль, и она проскользнула между двумя документами, содержащими совсем другие идеи. Так-так, но ведь я кое-что слышала… Ты говоришь, что Хмурь нашла на тебя?

– Пустяки.

– Расскажи мне об этих пустяках.

– Правда, это… – Хэтти пожала плечами, не зная, что сказать.

– Продолжай.

– Просто что-то засело у меня в голове и никуда не исчезает. Даже когда дела идут хорошо, голос твердит мне, что я всё напортила. Думаю, у меня – Хмурь, как у матери.

Мудрочервия помолчала. Она отодвинулась, чтобы оглядеть Хэтти.

– Ты – Нимбус, – наконец проговорила она. – Книга Царства провозгласила это.

– Но я не чувствую, что заслуживаю быть им после всех тех вещей, которые я натворила.

– А как насчёт тех вещей, которые ты исправила, Хэтти Браун? Обитатели Гдетам-Нынчесям так и жили бы под властью тирана, если бы ты всё не изменила. – Мудрочервия нахмурилась. – Книга Царства не допускает ошибок. Она сделала тебя Нимбусом, потому что ты этого заслуживаешь. А что касается голоса в голове… знаешь, совершенно нормально, если ты иногда сомневаешься в себе. И это вовсе не значит, что у тебя – Хмурь. Но даже если окажется, что она тебе свойственна, тут нет ничего страшного. Я наблюдаю за тобой уже довольно долго, Хэтти Браун. Ты – сильнее любого недоброго голоса у тебя в голове.

Девочка попыталась собраться с мыслями. Мудрочервия не лжёт. Она непременно должна говорить правду. Она поглядела в глаза Мудрочервии. Удивительно, но они, похоже, улыбались ей.

– Думаю, Книга Царства была права, когда назвала тебя, Хэтти Браун, – прибавила Мудрочервия. – Гдетам-Нынчесям в долгу перед тобой. Ты навсегда низвергла тирана.

Выражение морды Мудрочервии снова сделалось строгим.

– Меня ждёт работа, – объявила она.

Когда она отползла, исписанные фиолетовым бумаги раздвинулись, и Хэтти увидела свою семью и друзей.

Остальные бумаги в зале перестали кружиться. Они слетелись, чтобы сложиться новым лесом колонн.

– Как примечательно, – проронила Мудрочервия и с трепетом посмотрела на них. – Они сами организуются.

– Пошли, Хэтти! – позвал сестру Артур. – Я не могу выйти из Хотьгде-Конторы один. Мы должны рассказать всем о том, что случилось.