Администратор, некий «Буйный», пишет об отходе на исходные позиции, а также требует, чтобы командиры десятков доложились о потерях и не позволяли подчинённым разбредаться — это ещё не конец.

И тут на телефон пришло сообщение: «Самойлов, живой?»

Ничего отвечать не стал, поместив телефон обратно в карман трупа, и пошёл дальше по следу. Надо узнать об ублюдках как можно больше, а ещё взять кого-нибудь ценного, чтобы было, с кем поговорить…

Покидаю парадный выход и вновь выхожу на кровавый след. Метров через пятьдесят вижу тело, лежащее прямо посреди дороги.

Вооружённое тело, но безнадёжно мёртвое. Каска лежит рядом, а под туловищем лужа крови. Именно от этого мужика исходил наиболее кровавый след, поэтому мне было немного жаль, что я лишился такого невооружённым взглядом видного маркера передвижения сил противника. Но идти долго бедняга не смог, поэтому вконец выбился из сил и потерял сознание, после чего истёк кровью.

Остальные следили не так сильно, поэтому приходилось вглядываться, но, благо, далеко идти не пришлось.

Рядом с двухэтажным жёлтым зданием в дореволюционном стиле, особняком Половцова, обнаружился открытый люк, к которому ползли двое недобитков, не истекающие кровью, но, всё же, очень паршиво себя чувствующие. Каждый сам за себя, вот такие правила.

— Ни с места, мер̀зкие тр̀усы! — навёл я на них автомат. — Отбр̀осить ор̀ужие в стор̀ону, иначе я наделаю в вас новых дыр̀!

— Начальник, я сдаюсь! — сообщил мне самый близкий к люку тип.

— Ор̀ужие отбр̀осить, — приказал я ему. — Я считаю, три, два, раз…

Два моих будущих пленника откинули автоматы в стороны.

— Будете шутить со мной шутки, отпр̀авитесь пр̀ямиком в ад, — предупредил я, подходя поближе. — Р̀уки в стор̀оны, лежать неподвижно!

Обследую пленных на предмет оружия, удостоверяюсь, что, кроме автоматов и ножей, у них ничего нет, после чего начинаю смотреть, кого из них действительно стоит тащить с собой.

Тот, что болтал, получил ранения нижних конечностей, но лёгкие, а также что-то проткнуло ему кишки, но это точно была не пуля, поэтому грешу на осколки. Сдохнет, но не сразу.

А вот второй, который сильно отставал от предыдущего, имел ранения грудной клетки и сильно хрипел.

— Ты мне, увы, не нужен, — навёл я автомат на поднявшего руки приспешника суперов и выстрелил.

Смотрю на бедолагу, признавшего меня начальником.

— А тебе повезло, мон ами, — максимально доброжелательно улыбнулся я ему, пусть за маской не видно. — И мы с тобой немножко погуляем.

Вешаю автоматы и рюкзаки своих жертв на плечи, хватаю пленного за ворот кителя и тащу за собой.

Сегодняшний бой закончился полным поражением контры.

— Замахнулись, подонки пр̀оклятые, на святое — на ночной бой! — посетовал я. — Люди годами отр̀абатывают, тренир̀уются, учатся на ошибках, а вы, бесталанные потаскухи, р̀ешили, что вам всё по плечу!

Пленный никак не прокомментировал мою реплику, потому что ему было больно. А больно ему было из-за того, что я тащу его по асфальту прямо ранеными ногами. Горе побеждённым.

Надо менять отношение к контре. Сегодня, как мне кажется, мы отделались малой кровью, но это нападение застало нас врасплох. Никто не подумал о канализации — это недоработка командующего состава. И я о таком не подумал, но я и не отвечаю за нашу общую безопасность. Отвечал бы, обязательно рассмотрел бы все возможные способы атаки на наши позиции! От кого угодно!

— Стой! Кто идёт?! — остановил меня часовой.

Прожектор ослепил меня своим лучом, заставив прикрыть глаза рукой.

— Дмитр̀ий Вер̀ещагин, также известен как «Кар̀амба-4», мон ами, — представился я. — У меня с собой пленный, с котор̀ым я очень хочу поговор̀ить. Но ещё я не отказался бы доспать положенное мне вр̀емя.

Глава 14

Эпос и старина

/8 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, Юсуповский сад/

Мрачно пью кофе.

Ресторан у этого отеля шикарный, но здесь больше нет шеф-повара, су-шефа и кто там ещё всем заправляет на кухне…

Сижу, в компании Ильи, за круглым столом с белой скатертью, на красном кресле, в помещении с десятками вычурных ламп под потолком. Роскошно, но бессмысленно.

— Ты чего такой недобрый? — поинтересовался Илья, тоже попивающий кофеёк.

— Никакого смысла от ночного боя, — произнёс я. — Вообще никакого прироста сил. Людей убивать бессмысленно.

— А ты бы хотел, чтобы было наоборот? — спросил ополченец.

— Не хотел бы, — покачал я головой. — Но я выкладывался вчера на все сто, бился против настоящего, мать его корова, минотавра! Это точно не человек, уж за него-то должны были хоть что-то дать, ведь так?!

— Вообще-то… — к нам подошёл какой-то пехотный капитан с подносом.

— С кем имею честь? — недовольно поинтересовался я.

— Капитан Цыганков, — представился тот, садясь за наш стол. — Дмитрий Верещагин и…

— Это Илья, — представил я ополченца. — Кстати, как у тебя фамилия, Илюха?

— Николаев, — ответил тот. — Как Игорь Николаев, но только Илья.

— Рад знакомству, товарищи, — улыбнулся капитан, поставив поднос. — Можете звать меня Артёмом.

— Взаимно, — кивнул я.

— Ага, тоже рад знакомству, — без особой радости в голосе произнёс Илья.

— Так что там насчёт «вообще-то»? — поинтересовался я.

— Этот, кхм-кхм, минотавр — человек, — ответил капитан. — Вскрытие показало, что он уже начал обращаться назад в человека, но не успел, потому что ты убил его.

— Хочешь сказать, что это сверхспособность? — уточнил я.

— Да, именно так и хочу сказать, — ответил Артём. — Наши медики отмечают, что посмертно обращения обратно в человека не происходит, поэтому покойник сейчас отчасти минотавр, отчасти человек.

— Енотовидная собака и горностаевая моль, — произнёс я задумчиво, — изгои в мире горностаев, молей, енотов и собак.

— Ирония тут неуместна, — сказал Артём. — Это чудовище способно было скрутить башню с БМП или даже с танка, а ты пошёл на него с автоматом и рапирой.

Он одет в повседневную форму сухопутных войск, с фуражкой и планкой для орденских и медальных лент — видимо, довелось этому Цыганкову повоевать. Коротко стриженный, черноволосый, взгляд карих глаз бодрый, несмотря на неспокойную ночку, ростом где-то около метра семидесяти пяти, комплекции спортивной, но без лишних мускулов, а, скорее, функционально-спортивной комплекции. Квадратная челюсть и несколько шрамов на лице, невольно вызывают ассоциации с военным направлением деятельности, то есть даже если обрядить его в гражданку, всё равно будет видно, что это военный.

Чего-то подобного добивался и я, когда готовился к роли Кая Марция в пьесе «Трагедия о Кориолане». Чтобы мой персонаж выглядел, как настоящий военный, причём всё осложнялось тем, что нужно было выглядеть военным даже в гражданской тоге.

Правда, постановку запорол сам Иван Абрамович, наш худрук, не сумевший договориться с протеже аж