— Я пошла. Мне нужно… — вглядываясь в лицопартнера, девушка силилась вспомнить его имя, — Дерек.

Пальцы юноши, касавшиеся девичьего стана, замерли.

— Это было великолепно, — успокоила парня Селеста,вытирая рот тыльной стороной ладони, и высвободилась из его рук.

— Но я думал…

— Все, пока.

С улыбкой, смертоносной, как лезвие бритвы, девушка поплылак Мэтту Фрэнклину и его подружке, этой серой мышке, как там ее зовут? ПопутноСелесте вспомнился парень, который привел ее сюда, весь из себя правильный ГейбКристенсен. Просто смех! Сегодня ему досталось. Сколько унижения она вылила наего голову! Пожалуй, не зря она пришла сюда в его компании. Впрочем, Селеста досих пор не могла понять, как так вышло, что она согласилась. Вот ведь былгадостный момент! Он поднял на нее свои небесно-голубые глаза, и какое-то время— целых полминуты! — ей искренне хотелось ответить: «Да!» Хотелосьприжаться к нему. Даже пришло в голову бросить великолепный план и простоприятно провести время.

Но — тьфу, тьфу! — все эти телячьи нежности растаяли.Ох, и веселая же вечеринка получается! Никогда еще Селеста так не оттягивалась.Для половины девчонок дискотека превратилась в кромешный ад; половина мальчишекперессорились из-за нее самой. Парни все одинаковые. Она может получить любого,стоит только захотеть. И пора бы остальным девчонкам это понять! О,вдохновение, какая чудная муза напела либретто этой вечеринки, где я — хозяйкабала!

— Привет, Мэтт, — проворковала Селеста, проведяпальчиками по его плечу.

— Э-э… Привет, — ответил смущенный Мэтт, уже неглядя на свою девушку.

— Можно тебя на минутку? — спросила Селеста,хлопая ресницами и распрямляя плечи так, чтобы выставить напоказ содержимоедекольте. — Хочу тебе кое-что… показать. — Она провела кончиком языкапо губам.

Мэтт громко сглотнул.

Селеста почувствовала спиной пристальный взгляд только чтоброшенного партнера и подумала: «Отлично! Ведь Дерек — лучший друг Мэтта».Девушка подавила желание расхохотаться. Какой чудесный план!

— Мэтт? — Голос серой мышки звучал так жалобно,когда руки Мэтта покинули ее талию.

— Я только на секундочку… э-э… Луиза.

Ха! Он теперь и сам едва вспомнил имя подружки. Селестасверкнула ослепительной улыбкой.

— Мэтт?.. — снова раздался жалобный голосок,удивленный и обиженный; но прозвучал он уже вслед Мэтту, ведущему Селесту подруку в центр танцзала.

Самая дальняя кабинка туалета погрузилась во тьму. Брюнеткаобессиленно стояла у стены, успокаивая дыхание. Она дрожала, хотя в помещении ивисела неприятная духота.

Ссора затихла, девчонки ушли, и уже новая группка кружилаперед зеркалом, проверяя, не размазалась ли косметика.

Выдыхающая Пламя пришла в себя и разразилась снопом искр изушей; школьницы у зеркала как по команде отвернулись к входной двери, а девушкав красном вынырнула из кабинки и открыла узкое окно. Никто и не заметил, какона выскользнула таким необычным способом, — девочки продолжали глазеть надверь, недоумевая, что за звук привлек их внимание.

Липкая, влажная южная ночь в Майами вполне сошла бы за ночьв аду, — так здесь неуютно дышалось. Девушка в платье из красной кожиоблегченно вздохнула и потерла обнаженные руки.

Привалившись к омерзительно грязному мусорному контейнеру,она склонилась над его открытым зевом, где вонь от гниющих остатков пищи виселатошнотворным облаком. Глаза ее блаженно закатились, девушка вдохнула глубоко идовольно улыбнулась.

Откуда-то принесло еще один запах, — словно протухшей,опаленной плотью засмердело в душной ночи. Ах, какой чудный запах! Девушкавтягивала болезненно-сладостный аромат, будто то были прекраснейшие духи.

И вдруг глаза ее распахнулись, а тело замерло и напряглось.

Тихое хихиканье донеслось из бархата сумерек.

— Что, Шеба, соскучилась по дому, милая? —промурлыкал женский голос.

Губы девушки обнажили собачий оскал, когда из ниоткудапоявилось тело той, чей голос только что раздался.

Женщину со смоляными волосами окутывал медленно клубящийсятуман. Ног ее не было видно — а может, их и вовсе не было, изо лба торчала параполированных полосатых рожек.

— Дщерь Иезавель Баал-Мальфус! А тебя сюда чегопринесло? — прорычала девица в красном.

— Ну разве так называют сестренку?

— Плевать я хотела на сестренок!

— И то правда. У нас родственников — тьма-тьмущая. Всеравно, согласись, обращение уж очень формальное, и не выговоришь. Знаешь, тызови меня Иза, а я тоже не буду выговаривать всю эту тягомотину: «дщерьВирсавия Баал-Мальфус», а буду звать тебя Шеба, годится?

Шеба презрительно фыркнула.

— Ты вроде в Нью-Йорке служишь?

— Да я так, отдохнуть решила. Как и ты. — Иезавельмногозначительно посмотрела на бак. — Нью-Йорк — просто чудо какое-то, тамзлобы — как в аду, но даже убийцам нужен отдых. Вот я и заскучала. Дай, думаю,посмотрю, как проходит твой бал, все ли получается… — Иезавель ажзамурлыкала от удовольствия.

Шеба угрюмо промолчала.

Ее мысли были целиком заняты подростками в танцзале, —не вмешивается ли кто в ее планы? А ну как Иезавель примчалась сюда, чтобы всеиспортить? Зачем же еще она здесь? Большинство учеников-чертей готовы полмираоблететь, чтобы напакостить своим однокашникам. Да что там, они ради этогоготовы даже добро творить! Как-то раз, лет десять назад, Балан Лилит ХададХамон проникла под личиной человека к студентам, над которыми Шеба работала.Шеба все никак не могла взять в толк, отчего это ее хитроумные планыразваливаются один за другим! А потом, когда узнала, в чем дело, не хотелаповерить в потрясающую наглость: бессовестная чертовка Лилит подстроила тризарегистрированных случая истинной любви! И все лишь для того, чтобы Шебупонизили в должности! К счастью, она в последнюю минуту блестяще провернулаизмену и разрушила две пары. Шеба до сих пор вздрагивала, вспоминая, как чутьбыло не провалилась в тот раз. А могли ведь и на переподготовку отправить!

Шебу перекосило от зависти к прекрасной дьяволице, мерцающейперед глазами. Везет же некоторым, получают вон работу мечты — «черт поуголовным делам»! Лучше и не придумаешь… Вот тут бы Шеба развернулась, тут быустроила такой кошмар! И никогда бы больше не занималась мелкими пакостями!

Мысли ее незримо клубились меж танцующих в здании за спиной.Нет, вроде никаких признаков диверсии. Все идет по плану, уровень страданийрастет. Разум девушки наполнился изысканным ароматом человеческого горя.

Иезавель лишь усмехнулась, наблюдая за волнением Шебы.

— Не переживай, — наконец сказала она. — Явовсе не намерена тебе мешать.