Казаков мысленно матерился. Требовалась дополнительная информация — фамилия, кличка, название места, хоть что-нибудь. Если между Стамбулом и Аденским заливом есть человек, знающий о планах «Черного Сентября» в США, и Кабаков выяснит его имя, то остальное будет делом техники. Он похитит этого человека и вытряхнет из него правду или погибнет, пытаясь выполнить свой долг.

Однако пока весь улов свелся к обнаружению всего одной новой детали: Музи использовал по меньшей мере три независимых комплекта бухгалтерских книг. Интересное обстоятельство, но прямого отношения к террористам оно могло и не иметь. Уже поздно вечером, разбитый и разочарованный, он покинул контору и вернулся в квартиру Рэйчел.

* * *

Она не ложилась спать и ждала его. Сегодня доктор Боумен показалась ему какой-то иной. Глядя на нее, он вдруг позабыл об усталости. Однодневная разлука многое прояснила для них обоих.

Он обнял Рэйчел с тихой нежностью, удивившей в первую очередь его самого. С этой ночи они стали любовниками. Но и потом каждая их близость проходила под знаком странной, какой-то особенной доброты, словно они боялись спугнуть свою любовь неосторожным движением или словом.

— Глупая я, наверно, — сказала однажды Рэйчел, отдыхая в постели. — Я глупая, но мне это безразлично.

— Мне тоже совсем безразлично, глупая ты или нет, — ото звался Кабаков. — Хочешь сигарету?

Звонок Телля последовал рано утром, когда Кабаков принимал душ. Открыв дверь в ванную, Рэйчел окликнула густое облако пара. Бесшумно переступая босыми ногами, израильтянин прошел к телефону и взял трубку. Другой рукой он придерживал полотенце на бедрах. А доктор Боумен, уединившись у окна, сосредоточенно занялась своим маникюром.

Кабаков тревожился. При благоприятном решении о сотрудничестве с русскими консул не стал бы звонить ему в семь утра, да и вообще избрал бы более надежный способ связи. Не иначе какая-то неприятность.

Голос дипломата был, по обыкновению, спокоен и деловит.

— Майор, к нам поступил запрос относительно вашей особы. Из «Нью-Йорк Тайме». Их очень интересует инцидент на «Летиции», и я думаю, что вам следует приехать в консульство. Я освобожусь после трех. Это время вас устроит?

— Хорошо, я приеду.

Свежий номер «Таймс»уже принесли — он лежал на коврике перед входной дверью. Так, страница первая: «Израильский министр иностранных дел прибыл в Вашингтон на переговоры по Ближнему Востоку». (Надо бы потом прочесть.) «Стоимость жизни: Дженерал Моторс призывает вернуться к натуральной оплате труда». (Хм...) Страница вторая (ох, дьявол, вот оно!): «Израильские агенты пытали араба на территории США — заявляет ливанский консул в беседе с нашим корреспондентом Маргарет Финч».

Далее в статье сообщалось о моряке-ливанце с ливийского торгового судна, который был задержан таможенниками по обвинению в контрабанде. За неделю до его ареста на борт сухогруза поднялись двое неизвестных, назвавшихся израильскими офицерами. Они связали первого помощника капитана Мустафу Фози и подвергли его допросу с применением побоев и электрошока. Консул Юсуф аль-Амеди выражал гневное возмущение этим бандитским актом, добавляя, что не имеет ни малейшего понятия о целях визитеров. Комментировать обвинение, выдвинутое против Фози таможенниками, он отказался. В свою очередь, израильский представитель объявил всю эту историю вымыслом и «неуклюжей попыткой возбудить антиизраильские настроения в США». Здесь же приводилось свидетельство полицейского врача Джиллетта, который осматривал первого помощника и не обнаружил следов побоев или каких-нибудь других повреждений. Но Амеди стоял на своем, утверждая, будто один из нападавших — не кто иной, как майор Дэвид Кабаков, прикомандированный к израильскому посольству в Вашингтоне.

Скандал разгорелся нешуточный, на «Летицию» наложили арест, но, к счастью, таможенники помалкивали, и репортеры пока еще не успели связать взрыв в холодильнике Музи с перипетиями вокруг ливийского сухогруза.

* * *

— Вам официально приказано возвращаться домой, — заявил Телль.

Кабаков скривил губы. Он чувствовал себя так, словно консул ударил его ногой в живот.

Телль подвигал кончиком ручки бумаги у себя на столе. Выдержав паузу, он заговорил снова:

— Фози — гражданин Ливана, так что о его аресте в установленном порядке сообщили в ливанское консульство, которое обеспечило ему адвоката. Тот получает указания из Бейрута и может вить веревки из своего подзащитного. С другой стороны, судно ходило под ливийским флагом, следовательно, об инциденте уже извещен ливийский руководитель, досточтимый и высокообразованный полковник Каддафи. Значит, в курсе событий и «Аль-Фаттах». Я еще не видел показаний, автором которых считается Мустафа Фози, но не сомневаюсь, что они чрезвычайно живописны и содержат массу натуралистических подробностей. Вы его сильно помяли?

— Пальцем не тронул.

— Во всяком случае, ясно одно: ливанцы и ливийцы не успокоятся, пока вы не будете выдворены из США. Возможно, к их протестам присоединится Сирия. У Муаммара Каддафи хватит средств, чтобы оплатить услуги более чем одного арабского дипломата. Разумеется, никто из них, за исключением, быть может, самого Каддафи, не подозревает об истинной цели вашего пребывания в Америке.

— А как на это смотрит госдепартамент? — с трудом выдавил Кабаков.

— О, главное, что их заботит, — это избежать шума и унять арабов. По указанным соображениям, ваше присутствие в качестве официального представителя вооруженных сил Израиля выглядит отныне весьма нежелательным.

— Жирные идиоты! Они заслуживают... — оборвав фразу, он стиснул зубы.

— Как вам известно, майор, на этой неделе ООН приняла резолюцию, выдвинутую по инициативе Лиги арабских стран. В ней осуждается недавняя акция Израиля против партизанских лагерей в Сирии. В настоящее время нам не следует усугублять положение новым скандалом.

— А что, если я сложу полномочия и поменяю дипломатический паспорт на обычный? Буду действовать на свой страх и риск, а Тель-Авив сможет откреститься от меня, когда сочтет это необходимым.

Консул не слушал.

— Очень заманчиво, прости меня. Господи, предположить и такой вариант: арабы приводят в исполнение свой гнусный план, вся Америка в ярости, а в результате мы получим усиление военной помощи Израилю. Но ничего такого не произойдет, и мы оба, увы, прекрасно это понимаем. Здешняя публика расценит злодеяние террористов как следствие именно американо-израильского союза, как следствие того, что Соединенные Штаты ввязались в еще одну грязную войну. После Индокитая у них стойкая аллергия на вооруженное вмешательство. То же самое наблюдается и во Франции, и я не удивлюсь, узнав об акции «Аль-Фаттах» в Париже, если французы продадут нам свои «миражи». Все равно общественное мнение сложится не в нашу пользу.

Допустим, взрыв произведен где-то здесь. Что тогда? Арабские правительства в тысячный раз выразят громогласное возмущение действиями партизан, а Каддафи переведет на счета «Аль-Фаттах» еще несколько миллионов долларов.