С бабами тут было непросто. На третьей недели, организовалась ударная группа, под девизом: спермотоксикоз — смертелен. В нее вошли Гулин, Гречин, Толик и Капитан (Олег хотел примкнуть, но не позволила очередная листовка; заводчик всего дела Тараскин отказался, так как нашел что-то индивидуальное). Группа сняла на три часа люкс в загородной сауне и вызвала туда соответствующих девиц. Все остались довольны, лишь Толик, рассказывая Олегу, повторял: хочешь большой и нечистой любви?

— Чего о бабах говорить? — ответил Олег. — Меня Таня зовет в гости, я никак выбраться не могу.

Таня действительно уделяла Олегу много внимания. У нее появилась напарница — Ольга, причем нередко обе девицы дежурили вместе. Ольга была сочной брюнеткой с удивительно высокими ногами, а уж лицом не просто девица — дивчина. Капитану она была явно более симпатична, чем Таня…

— Где этот «Якорь»? — спросил Олег.

— Сейчас соображу, мне же объясняли, как дойти. На улице Вокзальной, знать бы еще где она находится. Чего-то я ленится стал: первую кампанейскую неделю делать было нехер, а я город так и не облазил.

Впрочем «Речной якорь» нашелся быстро. Вопреки своему названию, заведение оказалось вдали от берега, в административной части уездного Ирхайска, на улице — редкость для города, состоящей из нескольких трехэтажных домов, постройки времен последнего царя. Над входом в заведение (действительно круглосуточно, действительно открыто) висела мемориальная доска. Толик вытянулся, прочел.

— «Великий чешский писатель-коммунист Ярослав Гашек дважды останавливался в гостинице „Речной якорь“ весной 1918 года». Здорово! С яичницей можно и подождать, я, пожалуй, начну утро с кнедликов с пивом.

— А я не отказался бы от карпа в сметане, — ответил Олег.

К сожалению, с утра в «Якоре» единственным горячим блюдом была пресловутая яичница. Она оказалась очень даже неплохой, настолько качественной и вкусной, что все равно чем запивать. Толик запивал двойным кофе, Олег, у которого кофе лился едва ли не из ушей, к собственному удивлению заказал кружку пива. Гашек не ошибся в выборе заведения: официант работал вежливо и быстро.

— Интересная штука, — сказал Толик, дожевывая остатки яичницы. — Не знаю, как во всем остальном большом мире, а у нас «Солдата Швейка» любят все, особенно, кто хоть как-то относится к армии: и офицеры, и пацифисты.

— Хотя армию он не жаловал, — ответил Олег. — Не то, чтобы любил странной любовью, просто не любил и все. Зато знал изнутри; это военным у него и нравится.

— Интересно, а можно ли про армию написать так же здорово, как Гашек, но чтобы без смехуечков, а вполне серьезно и без тошнотворного ощущения. Поясню сразу — не про армию с арбалетами и шпагами, а что-то более современное, вроде той, где я служил. Или, какую ты видел в Чечне.

— Чего гадать. Такая книга есть — «Мобильная пехота» Ханлайна. Не читал? Ну, фильм «Звездный десант», конечно, видел, но это — пародия. Ханлайн же всегда серьезен, и когда хиппует, и когда пишет про свой космический спецназ. Он же, бывший моряк, как наш Капитан.

Помолчали. Яичница была давно съедена, но уходить из заведения не хотелось, поэтому для ощущения симметрии, Толик взял кружку пива, а Олег — кофе.

— Вот еще о чем я думаю, — сказал Олег (как приятно думать о чем-то другом, кроме листовки, адресованной ветеранам ЦБК). — Пародию на «Мобильную пехоту» написать нетрудно. Она, кстати, написана: Гаррисон — «Билл герой галактики», — Толик кивнул — читал. — А вот можно было бы наоборот, скажем про Первую мировую войну написать серьезно и с Божьей искоркой; справился бы с этим Ханлайн.

— Тогда уж ответь на другой вопрос: можно ли серьезно написать о нашей работе? С одной стороны, все наши дела — тема для Гашека. Есть над чем приколоться. А с другой, ну где, к примеры, ты найдешь команду, в которой бы работали и мужик с философского факультета, — (точно, мужик, вставил Олег, в деревенском смысле), — журналюги, как мы, офицеры разных родов войск — тут и ВМФ, тут и спецназ, а еще знаю полевика Гринфельда, его тут нет, бывший летчик. Ну, еще добавь до кучи отставного прокурора, бывшего работника рижского горкома — это Куклинс, не удивляйся и генеральскую дочь, крайне пассионарную девицу. Да. еще Тараскина прибавь, чемпиона по всем видам настольного спорта — из большого спорта он ушел. Знаешь, с чего к ниму бандюки завелись; он их главного в билльярд раскатал не снимая пиджака. А наш шеф это вообще отдельная история. Где ты еще найдешь такую мобильную пехоту?

— Не знаю, — ответил Олег. — Все равно, говоря профессиональным языком, мы работаем в поле творчества Гашека. Сомневаюсь, что какой-нибудь Ханлайн для нас найдется.

* * *

— Здравствуйте. Я из штаба Ивана Савушкина.

Савушкин? Нин, помнишь, мы, вроде, плитку купили, от его вроде фирмы. Так он что идет на выборы? Кого?

— Мэра.

— Не надо. У нас есть мэр, зачем нам еще один.

…

— Здравствуйте. Мы из штаба Ивана Савушкина.

— В дом не пущу. Если вы с газетой пришли, ложите ее в ящик. Я прочитаю, разберусь.

— А нам велено из рук в руки.

— Сказала же — не пущу. Много тут по домам ходить стали. Этому подай, этому продай, у этого купи. Прочитаю, разберусь, может пущу в следующий раз. Сегодня так вот со «здрасьте» людям веры нет.

…

— Здравствуйте. Мы из штаба Ивана Савушкина.

— Ой, что это у вас, газетка? Спасибо доченька, спасибо сынок. Старая я, никто газет не носит, а купить — пенсии не хватает…

— Сынок, а помоги старой бабке шкаф на ножки поставить. Еще в апреле сломалась, того и гляди рухнет. Спасибо, миленькой. Зачем приходили? Ладно, проголосую, как его, за Савушкина.

…

— Здравствуйте, мы из штаба Ивана Савушкина.

— Правда? Заходите, давайте скорее вашу газету. Я ее прочту, пока сын не пришел.

— А чего так?

— Лешенька у меня в охранной конторе работает, вроде «Прун». Он вашего Савушкина каждый вечер материт, как прапорщика материл после армии: то и дело на дежурствах задерживают, а скоро обещают и в ночь выгонять на работату. Мне интересно самой стало: что это за Савушкин такой?

…

— Баю-бай, Ванечка, засыпай. Тетя Люба говорила — по лестницам агитаторы ходят. Баю-бай, засыпай. Спи, а то агитатор придет и заберет. Баю-бай.

* * *

— Ну, товарищи, я такого сто лет не видела! Не думала, что ноги могут так работать. Лажи, почти никакой — один случай на полсотню. А народ, просто золото, почти все квартиры открывают, разрешают войти. Нет, точно, или народ сбрендил, или первые выборы в этом городе.

У Елковой была давняя привычка: врываться в главный штаб с криками возмущения. Редкий случай — на этот раз она была восхищена и искала кого-нибудь, кто мог бы разделить ее чувства. Таких не находилось, все при деле. Капитан готовил очередной замер, теперь они проводились раз в неделю. Куклинс склонился над своим ноутбуком, исправляя тематический план. Толик бодро стучал по клавишам в писательской комнате, а Олег, вместе с Гречиным, идеологически поправлял листовку. Игорь Вилорович и Любовь Ивановна стояли по обе стороны от Куклинса, ожидая пока он освободиться, чтобы узнать или сообщить что-то важное. Антон, который как всегда заскочил на десять минут, как всегда узнал, что ему забыли заказать карикатуру к одному из материалов и надо сделать ее за час. Дежурившая Таня ставила чайник за чайником и заваривала кофе, по просьбам трудящихся.