– Нет, не успел – потерял сознание. А второго шанса его спросить не представилось. У меня на руках был Финч, а еще надо было возвращаться к вам с Салливаном. Я решил: положу сукина сына на сани и возьму с собой, а как будет время, разберусь с ним. – Следопыт помолчал. – Но он удрал.

– Удрал?

– Я оставил его одного ровно на столько, сколько требовалось, чтобы запрячь змей. Ну не совсем одного – с ним был Финч, если это что-то меняет. А когда вернулся, его уже не было.

– Вы же сказали, он потерял сознание. Что у него были прострелены ноги.

– Потерял, и ноги были просто в мясо, пара костей точно перебита. Такие раны не изобразишь. Но когда я вернулся, его не было. Только следы остались. И под словом «убежал» я подразумеваю, что он действительно убежал. Мчался, как заяц, куда-то в направлении развалин. Наверное, я бы смог его выследить, но было не до того.

– На первый взгляд, – сказал Гилфорд, осторожно подбирая слова, – это невозможно.

– На первый взгляд это хрень какая-то, но я говорю о том, что видел собственными глазами.

– Вы сказали, с ним был Финч?

Том нахмурился; его заиндевевшая борода вздернулась, выдавая степень недовольства.

– Был-то он был, но ничего вразумительного я от него не добился.

Гилфорд обернулся к геологу. У того на лице отражались не только все невзгоды, обрушившиеся на экспедицию с момента гибели Гиллвени, но и крайнее унижение человека, не справившегося с властью, – начальника, потерявшего людей, за которых он официально нес ответственность. Не было больше ни всегдашней напыщенности, ни достоинства в застывшем взгляде, лишь понимание собственной несостоятельности.

– Доктор Финч?

Геолог поднял на Гилфорда взгляд. Огонек его внимания слабо замерцал, точно фитилек свечи.

– Доктор Финч, вы видели, что случилось с человеком, о котором говорил Том? С раненым?

Финч молча отвернулся.

– Не трать время, – бросил Том. – Он нем как рыба.

– Доктор Финч, если мы будем знать, что произошло, это может помочь нам. Помочь благополучно вернуться домой, я имею в виду.

– Это было чудо, – произнес Престон Финч.

Голос у него был скрипучий, как наждачная бумага. Следопыт с изумлением уставился на ученого.

– Доктор Финч, – мягко продолжал Гилфорд, – что именно вы видели?

– Он исцелился. Кости срослись, раны затянулись. Он встал на ноги, посмотрел на меня и засмеялся.

– Это все?

– Это то, что я видел.

– Это нам очень поможет, – сказал Том Комптон.

Следопыт нес дежурство. Гилфорд забрался в шалаш вместе с Финчем. От ботаника разило закисшим потом, змеиными шкурами и отчаянием, да и от самого Гилфорда пахло не лучше. Миазмы человеческих тел мгновенно заполнили тесное пространство. В морозном воздухе клубы пара от дыхания оседали кристалликами льда.

Что-то вдруг вновь вывело Финча из оцепенения. Он устремил взгляд сквозь щель в шкурах в ледяную ночь.

– Это не то чудо, которого я хотел, – прошептал он. – Вы это понимаете, мистер Лоу?

Гилфорд промерз до костей. Ему с трудом удалось сосредоточиться.

– Я не очень разбираюсь в таких вещах, доктор Финч.

– Разве не так вы обо мне думали? Вы с Салливаном? Престон Финч, фанатик, ищущий доказательств Божественного вмешательства. Вроде тех чудаков, что утверждают, будто нашли обломки Ковчега или Животворящий Крест?

Голос Финча казался древним, как ночной ветер.

– Мне очень жаль, если у вас сложилось такое впечатление.

– Я не обижаюсь. Наверное, я и впрямь фанатик. Можете считать это хюбрисом, грехом гордыни. Я не продумал все как следует. Если природа и Божественное больше не отделены друг от друга, значит могут существовать и темные чудеса. Этот кошмарный город. Этот человек, чьи кости срослись у меня на глазах.

«А также тоннели в земле, и мой двойник в изорванной военной форме, и демоны, жаждущие воплощения. Нет, не так. Пусть все это окажется иллюзией. Результатом переутомления и переохлаждения, голода и страха».

Финч мучительно закашлялся в кулак.

– Это совершенно другой, новый мир, – сказал он.

Отрицать это было невозможно.

– Нам надо поспать, доктор Финч.

– Темные силы и свет. И все это на наших плечах. – Ученый печально покачал головой. – Я никогда этого не хотел.

– Я знаю.

Молчание.

– Мне жаль, что вы лишились ваших снимков, мистер Лоу.

– Спасибо вам за эти слова.

Финч закрыл глаза.

Они шли каждый день, делая короткие переходы.

Они пробирались звериными тропами, каменистыми руслами рек, бесснежными прогалинами под минаретными деревьями и полынными соснами, чтобы не так бросались в глаза следы. Время от времени следопыт оставлял Гилфорда присматривать за Финчем, а сам, взяв нож, уходил на охоту. Питались они теперь главным образом змеиным мясом, а когда не удавалось его раздобыть, довольствовались мотыльковыми ястребами. А вот овощей, за исключением скудных корешков, добытых с большим трудом, или жестких зеленых игл минаретных деревьев, вываренных в воде, они не видели уже который месяц. У Гилфорда шатались зубы, а зрение утратило былую остроту. Финч, потерявший очки еще в первой стычке с партизанами, практически ослеп.

Шли дни. Если верить календарю, до весны оставалось всего ничего, но небо было все таким же серым, а ветер – холодным, пронизывающим. Гилфорд привык к ноющей боли в суставах, сопровождавшей каждое его движение.

Он часто гадал, замерзло ли Бодензее. И суждено ли им добраться до озера.

Растрепанный дневник он хранил за пазухой, ни на миг с ним не разлучаясь. Чистых страниц почти не осталось, но время от времени Гилфорд царапал короткие записки для Каролины.

Он отдавал себе отчет в том, что силы мало-помалу его покидают. В поврежденной ноге день за днем крепла боль. Что же до Финча, то он выглядел так, будто его вытащили из мусорной кучи.

За три дня температура воздуха выросла, и сразу полили холодные весенние дожди. Весне люди были рады, а вот слякоти и ветру – не очень. Даже меховые змеи стали мрачными; они отощали, питаясь добываемыми в грязи остатками прошлогодней растительности. Одно животное ослепло на правый глаз: пораженный катарактой, он подернулся молочно-белой пленкой.

С запада надвигались грозовые тучи. Том Комптон отыскал скалу, к которой привалился отколовшийся пласт породы: естественное укрытие с проходами с двух сторон. Внутри лежал песок, усеянный пометом какого-то животного. Гилфорд забаррикадировал оба прохода палками и завесил шкурами, а снаружи привязал змей, чтобы те в случае чего подняли тревогу. Но если эта пещерка и служила кому-то логовом, его обитатель, судя по всему, не собирался возвращаться.