Костя судорожно открыл дверцу. В верхнем отделении лежала большая пачка евро, какие-то документы, карточки. А вот внизу… Руки задрожали от волнения. Он сразу понял, что это. Желтые листы, неровный почерк – те самые эпизоды, что переписал прапрадед! И Костя сейчас в руках держал оригинал.

Не веря своим глазам, он пробежал по тем самым строчкам, что описывали свидание во флигеле в вечер похорон. «Она оказалась рядом… Миша не смел коснуться ее… Оленька нежно поцеловала его, и через мгновение Миша почувствовал … Радость и счастье охватили… То, что произошло, соединило их навеки…»

Костя расхохотался. «Мамочка, ты это прятала?» – громко произнес он, обращаясь в темноту. «Так я оказался прав, дедуля не терял времени и сначала записал все как было, а потом уже решил сделать свою возлюбленную невинной овечкой?»

Строчка за строчкой по смыслу практически совпадали с тем, что написал в своей новой книге Костя. Лишь моральные нормы того времени не позволяли прапрадеду рассказать все так же подробно. Муж застукал юных влюбленных вместе и, опасаясь гнева старого графа, Михаил Александрович сбежал через окошко, оставив Оленьку разбираться с проблемами в одиночестве. Всего исписанных листов бумаги было несколько десятков. В основном, кроме той сцены, это были кусочки из глав, повествующих о дальнейших скитаниях прапрадеда, где он вспоминал о произошедшем и винил себя в трусости. В переписанном варианте книги было почти все то же самое, прапрадед вычеркнул лишь слова, позволявшие подумать, что свидание перешло границы невинности.

Но вот еще страницы. Костя поневоле вздрогнул, увидев целую главу. Читая оригинал рукописи, он заметил, что последняя встреча с Оленькой была написана позже. Не умирающую от чахотки возлюбленную хотел изначально описать прапрадед. Что-то совсем другое. Присев на материнскую кровать, Костя начал читать.

Лунный свет нежно серебрил дорожку, ведущую к соседнему имению. Михаилу Александровичу хотелось не просто идти – бежать. Как чудно было тем вечером пройтись по местам юности. Жаль не было уже того дуба, где пятнадцать лет назад состоялось их объяснение. Как не существовало теперь и юных надежд. Но она была, его Оленька. Сколько раз он останавливал себя в попытках узнать ее судьбу. Он думал, что, если бы старый граф подал на развод, обнародовав ее измену, она навсегда лишилась бы права выйти замуж и жила изгнанницей, от которой отказались семья и общество. Нет, Миша не хотел для своей любимой такой судьбы. Им нельзя было быть вместе. Сколько раз он останавливал себя, боясь, что попытками разыскать Ольгу может нанести ей вред. И вот, спустя почти пятнадцать лет, когда он наконец решил открыть свету свое настоящее имя и помириться с братом, вдруг узнать, что она вскоре после их расставания стала вдовой. И что более не вышла замуж. Что могли они эти годы провести вместе. Сколько же боли испытал он, но сколько счастья принесла другая весть: что любимая Оленька сейчас сама гостит в соседнем имении.

Михаил Александрович, лишь услышав об этом, немедленно написал письмо и отправил слугу к соседке. Теперь можно было не стесняться. Не к чему. Не было в живых уже отцов, не было преград. Были лишь он и она. И было счастье. Оленька ответила сразу, и тот же слуга принес Михаилу Александровичу обратное письмо. «Сегодня ночью, в одиннадцать, на конюшне». Интересно, какой она стала? Михаил Александрович специально ничего не выспрашивал у брата, дабы не выдать, насколько его взволновало известие о том, что она рядом. Это все было уже не важно. Пусть лицо ее теперь в морщинах, пусть стан утратил девичью гибкость – это его Оленька. И она навсегда останется прекрасной.

Он узнал ее сразу, едва увидев на входе в конюшню. Будто и не изменилась совсем. Оленька стояла в платье нежно-голубого цвета и накинутом на плечи пуховом платке. Белокурые ее волосы были собраны в косы и закреплены в форме корзинки. Никаких украшений, кроме пары шпилек, в них не было. Конечно, она стала старше, но улыбка, осветившая лицо при виде Михаила Александровича, будто сразу омолодила ее на пятнадцать лет. Это была его Оленька. И стерлось из памяти их последнее свидание. Не было грязи разврата, что охватил их в ту ночь, не было мужа, ставшего свидетелем сокровенной тайны, не было побега. Остались лишь он, она и их любовь.

– Миша, – прошептала Оленька, увидев его.

– Я здесь, я вернулся, – тихо сказал он.

И в этот момент то чувство, что было спрятано много лет, казавшаяся уже остывшим угольком страсть вдруг вспыхнула пожаром и поглотила их обоих. Они пылали так, как никогда в жизни своей прежде. Счастье и радость в едином вздохе, и обессиленное падение в объятия любимого.

Открыв глаза после сладкой истомы, Оленька нежно посмотрела на Михаила Александровича и тихо произнесла:

– Мне нужно кое-что рассказать тебе.

***

Свет в комнате погас неожиданно. Костя не успел дочитать и вдруг из конюшни старого поместья провалился в кромешную темноту материнской комнаты, лишь небольшие отсветы из окна позволяли ему хоть что-то видеть. Страх заполонил все вокруг. Костя полез в карман за телефоном, чтобы включить фонарик, но понял, что оставил его в своей комнате. Свет, очень нужен свет. Только бы никого в доме. Может, просто выбило пробки, лишь бы так. Лишь бы не…

Костя поднялся с постели. Крикнуть? Спросить? Вдруг мать. Нет! Она бы просто пришла сюда. А кто? Зачем? Дыхание стало неровным. Страшно. Костя на ощупь вновь залез в шкаф и вытащил зажигалку из кармана кардигана. Что делать? Выйти? Попробовать проверить пробки? Или просто сидеть здесь? Нет, если это призрак, то он все равно за ним придет. Шума Костя не слышал, но мог и не заметить. Что делать? А может, через окно? Просто сбежать? Да, точно. Первый этаж. Вылезти и пойти к охраннику. А если мать приедет? Сначала закрыть сейф.

Костя, щелкнув зажигалкой, быстро нагнулся, пытаясь убрать страницы обратно. Последние недочитанные он наспех сложил и спрятал в карман джинсов. «Потом уберу, – подумал он. – Если буду жив». И в ту же секунду почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Костя оглянулся, уже зная, что там увидит. Белая фигура в темноте рядом с ним держала в руках пистолет, старинный и большой, видимо, один из тех, что висел в кабинете Элен. Дуло почти касалось Костиного виска. Он не успел даже подумать, что делать дальше. В ту же секунду раздался выстрел. Дикая боль пронзила его висок. И Костя уже не понимал, слышит эти слова или они являются ему в бреду. Но женский голос в голове произнес:

– Я тебя предупреждала.

Звонок ватсапа. Мать. Костя провел пальцем по экрану, чтобы ответить. На видео появилось лицо Элен. Изображение расплывалось из-за плохой связи, но даже в таком виде было понятно, что с ней не все в порядке.

– Что случилось?

– Костя, – голос был заплаканным, – дедушка… Он умер!

– Я сожалею, очень, – произнес после короткой паузы Костя.

– Не верю, – голос Элен из печального вдруг стал злым. – Ну, спроси у меня, что хотел! – резко добавила она.