— А разве вам Юрий Альбертович не сказал?

Саблин молча смотрел на секретаря. Какие еще сюрпризы принесет сегодняшний день?

— А про заявление что, тоже не сказал? Он же заставил Колясика написать заявление об уходе с открытой датой, чтобы в случае следующей провинности уволить его без всяких разговоров.

Ай да Юрий Альбертович! Еще раз молодец! Никому спуску не дает. Только непонятно, почему он, глядя на Саблина ясными глазами, уверял, что за время отсутствия начальника не произошло ни одного ЧП. А трехдневный пьяный прогул — это что, не ЧП?

Вихлянцев уже давно уехал в поликлинику, но Сергей решил не откладывать дело в долгий ящик и все выяснить до конца. Позвонил в отделение экспертизы живых лиц и попросил заведующего после окончания приема вновь вернуться в Бюро.

— Юрий Альбертович, что там с Гаврышем? — спросил он, когда Вихлянцев вошел в кабинет. — Прогул? Появление на работе в состоянии опьянения? Почему вы мне не доложили сегодня утром?

Вихлянцев, казалось, был смущен до чрезвычайности.

— Сергей Михайлович, не хотел я вас расстраивать. Сами понимаете, дело молодое, ну, сорвался мальчишка, с кем не бывает. Я подумал, не стоит из-за этого бучу поднимать.

— Может быть, — согласился Саблин. — Вы мне принесите, пожалуйста, акты, которые вы составили, и заявление Гаврыша об уходе по собственному желанию тоже захватите, я хочу ознакомиться.

Юрий Альбертович побелел.

— У меня их нет, — тихо пробормотал он.

— То есть как — нет? — поднял брови Сергей. — А где они?

— Я их уничтожил.

— Зачем?

— Понимаете, Сергей Михайлович, пожалел я Колю. Ну правда ведь, он совсем еще пацан, у него детство в одном месте играет. Мне кажется, мы с вами как люди более зрелые должны быть снисходительны к шалостям молодежи. И потом, я строго поговорил с Колей, он раскаялся, просил прощения, клялся, что это больше не повторится никогда. И я его пожалел.

— И?

— Ну… я все документы уничтожил. И вам решил не говорить. Простите меня. Мне жаль, что так вышло.

— Как — так? — зло спросил Саблин. — Жалеют, что «так вышло» тогда, когда хотят, как лучше, а помимо их воли получается не очень хорошо. Вот тогда можно и посожалеть. А здесь помимо вашей воли не произошло ничего, все сделано вашими собственными руками: и то, что вы составили акты, и то, что вы их уничтожили, и то, что попытались от меня скрыть. Или вам жаль, что я узнал? Юрий Альбертович, вы прекрасно знаете, что я рассматриваю вашу кандидатуру на должность моего заместителя, поэтому оставляю вас исполнять обязанности начальника, чтобы убедиться в том, что вы справитесь с руководством Бюро в периоды моего отсутствия и будете надежным замом. То, что вы позволили себе меня обмануть, заставляет меня усомниться в правильности моего выбора. Идите и подумайте над тем, что произошло.

Однако Юрий Альбертович Вихлянцев был не из тех, кто моментально отступает и сдает позиции.

— Сергей Михайлович, если вы рассматриваете мою кандидатуру на должность вашего зама, то я считаю нужным поставить вас в известность о своих принципах построения отношений с людьми. Я настаиваю на том, что руководителю, как и любому наставнику или старшему товарищу, необходимо проявлять снисходительность.

Сергей пристально посмотрел на него. И еще раз молодец! Не пасует, не тушуется. Правда, добренький не в меру, но это ничего, пообтешется. Душевная мягкость гораздо меньший недостаток, нежели непорядочность.

— «Ничто греха не поощряет так, как милость», — сказал он. — Шекспир, «Тимон Афинский». Советую вам прислушаться к словам великого драматурга.

* * *

Я нашел, наконец, то, что искал. Яд, который действует спустя несколько дней и убивает наверняка. Причем можно даже не париться с дозировкой, если случайно сыпануть больше, чем нужно, смерть быстрее не наступит. Идеальное оружие!

Мне всегда нравилось экспериментировать, и отравляющие вещества, которые я использовал, я изготавливал сам. Но оказалось, что у моих ядов есть один существенный недостаток: они действовали быстро, и моя жертва, носитель мира, который я стремился разрушить, не успевала уйти далеко от того места, где я, ее неожиданный новый знакомец, подсыпал отраву в пишу или напиток. Понятно, что все это были заведения общепита: рестораны, кафе, бары, закусочные, кафетерии и тому подобное. И если носитель мира начинал умирать прямо на пороге заведения, то велик был риск, что начнут трясти всех посетителей, и кто-нибудь непременно вспомнит, что погибший сидел за столиком вместе со мной. Конечно, опознать меня невозможно, тут уж я постарался, принимал всегда облик, неотличимый от тысяч и тысяч других людей. Опишут очевидцы одежду — и толку? В такой одежде каждый второй ходит. А лица моего никто не видит, а если и видит, то не запоминает. Но все равно неприятно, заставляет нервничать, а нервничать я не люблю.

И я стал работать над ядом отставленного действия, В общем-то мысль о рицине пришла давно, я читал о нем и кое-что представлял, но поначалу почему-то мне казалось, что нужно сочетать его с другим ядом. И с чего я это взял? Наверное, мне просто жаль было отказываться от собственных оригинальных разработок. И вообще, я никогда не шел по проторенному пути, мне интересен поиск и эксперимент. Я комбинировал рицин с тем, что изобретал ранее. Результат получался всегда чрезвычайно любопытным, каждый раз неповторимым и непредсказуемым, но, к сожалению, влек за собой все те же негативные последствия.

Более того, я узнал, что разрушал миры не только избранных мною носителей, но и — попутно — некоторых других людей. И мне это страшно не понравилось. Когда один носитель умер прямо в ресторане, у владельца заведения начались крупные неприятности, его стали трясти Роспотребнадзор, санэпидстанция, менты с прокуратурой, подключилось Общество защиты прав потребителей, подняли в газетах страшный шум о недоброкачественных продуктах, из которых готовились блюда в этом ресторане, потом потянулась ниточка к поставщикам продуктов, их тоже замордовали, в ресторан перестали приходить посетители, у поставщика перестали закупать продукцию, в итоге оба разорились. Поставщик продуктов был вынужден продать дело и уехать подальше, чтобы начать все с начала, а ресторатор повесился от отчаяния, потому что не смог спасти свое любимое детище, которое пестовал много лет. Мне было жаль его. Я не хотел, чтобы у него были неприятности, и уж тем более не хотел его смерти. Я не испытываю ненависти к людям, наоборот, я их люблю, они замечательные, интересные, у них богатейший внутренний мир, который так радостно, так восхитительно разрушать…

Потом был еще один случай, когда я изменил пропорции и составляющие своей отравы, соединив рицин с химическим веществом, и носитель умер не в заведении, а по дороге домой. Уже лучше, но опять дотошные опера доперлись до кафешки, в которой я совершил свое действо. Кафешка, правда, доброго слова не стоила, но оказалась расположена не в том месте. Место уж больно хорошее, и помещение подходящее, на него давно уже зуб точила одна криминальная группировка, чего-то там они устроить хотели, не то баню с девочками, не то стриптиз-бар, не то еще какую-то подобную гадость. И наезжали они на хозяина кафешки регулярно, требовали продать им помещение. А владелец не уступал, самому, говорит, надо, место уж больно хорошее, посетителей всегда много, обороты большие получаются, где он еще столько денег заработает? Так и ходили они по кругу. А тут такая удача: скандал, человек отравился, опять же клиенты ходить перестали сразу же, выручка стремительно стала падать. И тогда хозяин кафешки решился на отчаянный шаг: сменил поставщика продуктов, стал закупать у другого по существенно более низким ценам, что позволило ему снизить цены и в самом кафе до такого уровня, что страх быть отравленным как-то померк перед возможностью нажраться до отвала практически даром. И все бы ничего, но ведь знал хозяин, что его новый поставщик — жучила и мошенник, торгует просроченным и испорченным, а главное — несертифицированным товаром, и можно в любой момент «попасть»… И он таки «попал»! В самый разгар следствия по делу об отравлении посетителя кафе нагрянул Роспотребнадзор с проверкой. А там… Короче, посадили хозяина. Так мало того, что посадили, на него еще и моего носителя навесили, хотя к его смерти он никакого отношения не имел. А впаяли ему не только несертифицированные продукты, но и смерть человека, якобы наступившую именно из-за этих самых продуктов. И никак он не смог доказать, что продукты от поставщика-мошенника появились в его кафешке куда позже. Он уж и документы показывал о том, с какого числа начал брать у того продукты, а ему следователь говорит: мало ли чего ты нам показываешь, может, ты малую часть брал в нормальной фирме, а основной массив гнал из гнилых продуктов, которые закупал за копейки. Потому у тебя и навар был в твоем заведении, потому ты его и продавать не хотел. Короче, никто его слушать не стал, а срок впаяли. И его мне тоже очень жалко.